Книга: Козетта (Виктор Мари Гюго) ; Эксмо, 1862

Задавали читать сыну в школе. Детские варианты этой книги (для младших школьников) есть в разных пересказах, но я заказала эту книжку, даже чисто для себя на книжную полку. Мне кажется, этот вариант (в пересказе Яхнина и Калугиной) более краткий, без лишних и утомляющих детей деталей, более поэтичный и не такой резкий.
Невероятно трогательная история о противостоянии добра и зла! Настолько тяжело жила бедная сиротка Козетта в семье Тенардье (пряталась под столом, подвергалась побоям и брани, ходила в тряпье и спала на грязном мешке, не имела игрушек и трудилась с раннего утра до поздней ночи), и насколько ей повезло, что на её пути попался Жан Вальжан, сердце которого растаяло при встрече с девочкой, что он забрал её с собой, не пожалев денег! Я думаю, эту историю нужно прочитать каждому!
Данное издание выбрала из-за потрясающих и атмосферных иллюстраций плотной гуашью (кажется). Очень красиво!

0    0

Очень предсказуемо, потому что в детстве не было ничего лучше этой трогательной сказки девочки Козетты, небольшой истории, выдранной из крупного произведения "Отверженные" Виктора Гюго. Тоненькие красочные книжки переиздавали много раз и я, будучи еще даже не школьником, перечитывал эту историю много раз, заливаясь слезами.
О, Козетта, о, несчастное дитя своего времени! Сколь мерзнут твои чресла и конечности, кое-как прикрытые рваниной, когда тебя родная не особенно умная мать бросала на дороге у незнакомых негодяев Тенардье. Не отчаивайся, о, бедная девочка, не обижайся на этого гнусного старца, что выдумал тебя на потеху публике. Видишь, он сам плачет, по нему всегда непонятно, когда он пишет свои страшилки - это в них страдания героев или его собственные. Он всегда плачет, ибо любит плакать, детям это нравится, они чувствуют близость к этому бородатому старику, потому что сами давеча рыдали. Как там у него, "чужое горе привлекало его своей трогательностью".
Описательный эффект присутствия у писателя всегда был полный и я всегда ясно ощущал себя на темной французской дороге вместе с маленькой девочкой, несущей большое и тяжелое ведро. Уху-ху-ху, дядюшка Ау! Как страшно. Каждое дерево кажется девочке фаллическим ужасом, каждая яма - глубинным дородовым кошмаром. Также, благодаря Виктору Гюго, можно было узнать цены на хлеб, на лучших кукол в лавке напротив и во что обходится содержание маленькой девочки в придорожном трактире. Издевательствам над ребенком в "Козетте", конечно, нет примеров, вернее, они есть, читать их невозможно, но в детстве все воспринималось по-другому.
Ты, о, Козетта, всегда попадешь у своего писателя в сказку, там будет добрый дядя-полицейский и плохая нехорошая учредительница благотворительного детского фонда. Ты не расстраивайся, зато всегда все понятно - этот наш, а этот Гюго. Ну, черно-белое у него кино, старое, как он сам, засохшее и отвалившееся. Ничего, деточка, в детстве оно у всех так. Что? Он не ребенок? Кто тебе это сказал? Мозг как у ребенка, по крайней мере. Как у хвастливого ребенка. Видишь, сколько сотен страниц покрыто псевдонаучными измышлениями. Ну и что, что они не в тему. Зато они есть. У других и этого нет.
Была еще вторая история, также выдранная из контекста "Отверженных", называлась она "Гаврош". Она также много раз издавалась в формате тоненькой детской книжки с красочными иллюстрациями. Редакторы советского периода постарались на славу, наградив уже от себя мальчика эпитетами "маленький революционер и большой герой". Впрочем, я бы и не удивился, если бы нечто подобное изобразил бы и сам писатель. Нынче слава павликов морозовых снова в чести.
Так что, не бойся, Козетточка, все у тебя будет хорошо, придет твой Жан Вальжан (как Аки Шимазаки). Встанет во весь рост и скажет: "А я волшебник. Фиговый волшебник, но вы верьте, о, дети. Стану я богатым, облагодетельствую всех, а потом возьму на себя чужую вину. Во имя правды. Во имя справедливости. Даешь 70 лет пенсионный возраст." Так оно и будет, деточка, не веришь? Просто читай Гюго.
В итоге, книга очень хороша для детей дошкольного периода, запоминается навсегда, так, что клещами из памяти не вытащишь. И Гаврош тоже. Может это все и хорошо, состраданию научить невозможно, зато можно лишний раз напомнить, что мир несправедлив к тем, кто много об этом думает.

0    0

Ну да, сентиментально, да, очень уж сентиментально, да, пожалуй и оскомину набивает. Но что-то удерживает на этом эпизоде внимание, какое-то чувство хотя бы частично удовлетворенной справедливости, почти мести, публичного возвышения угнетенной.
Я, кажется, не читал вот этого извлечения из романа, подготовленного Надеждой Шер (хотя «Гавроша» читал). Помню, что лет в 9-10 я сражался с огромным томом Гюго в бабушкиной библиотеке, где и прочитал этот эпизод. Эмпатии мне тогда вполне хватало, чтобы сопереживать маленькой девочке (и сейчас я на это вроде бы способен).
Но Гюго, конечно, ужасно устарел своей густроконцентрированной подачей материала. Это обилие чувств, это абсолютное зло, выраженное в трактирщике и его жене – какие там полутона, к черту с ними, давайте просто ненавидеть.
Но и сам мир победившей буржуазии (а это времена Июльской монархии, если я верно помню хронотоп) мрачен, страшен и пугающ. Ибо никакого рабочего законодательства нет, правят только экономические силы, разрушающий старый, далеко не идеальный, но имевший некоторые рычаги социальной защиты, режим. И люди попадают в его жернова и выпадают из оных перетертыми, без социального статуса и возможности снова подняться. И не только в трактирщике дело, не только.
P.S. Рисунки Иткина, как всегда, восхитительны

0    0