Книга: Мертвым не больно (Василь Быков) ; АСТ, 2019

З таго часу, як я прачытала "Жураўліны крык", палюбіла Быкава бясконца.
Пра вайну пісаць складана, але ў Васіля Уладзіміравіча гэта атрымлівалася шэдэўральна. Магчыма таму, што сам ён прайшоў праз гэтыя страшныя пяць гадоў. Ён усё перажыў і не мог не падзяліцца ўбачаным з намі. Яго творы праўдзівыя, у іх няма месца пафасу і высокаму гераізму. Героямі яго твораў з'яўляюцца простыя салдаты. "Мёртвым не баліць" - аўтабіяграфічная аповесць, аповед у якой вядзецца ад імя Васілевіча Леаніда Іванавіча. Гэты чалавек прайшоў вайну, быў на крок ад смерці. Падзеі сучаснасці перакрыжоўваюцца з падзеямі мінулага, жорсткага і страшнага 1944 года. У гэты час Васілевіч быў малодшым лейтэнантам і вымушаны быў змагацца не толькі з фашыстамі, але і са "сваімі", якія былі горшыя за немцаў. Сапраўды, што можа быць больш страшнае за здраду "сваіх"?! Твор прасякнуты ўнутранымі маналогамі героя, у якіх закранаюцца актуальныя праблемы. Твор абавязкова трэба прачытаць кожнаму беларусу, каб ведаць гісторыю радзімы і захоўваць тое, за што змагаліся нашы продкі.

0    0

Сколько же на войне было грязи. И в прямом и в переносном смысле.
Одни воевали, а другие «выполняли свою работу». Такое вот разделение труда.
Для последних главное – соблюсти формальность. Ничто другое не имеет значение. И грехов за собой они не чувствуют. А еще у них неимоверная приспособляемость в жизни. Везде. Всегда.
Эта повесть невероятна. Невероятна не своим сюжетом, война еще и не то преподносила. Невероятна раскрытием темы, глубоким, емким, острым и беспощадным. Невероятна мыслями автора, вложенными в уста главного героя, невероятна своей убийственной правдивостью.

0    0

Давненько я не читал реалистических книг о войне. А если отбросить юмористические (Швейк, Чонкин, Поправка-22), так может, и вообще не читал. Страшно было начинать. Но и не читать тоже страшно.
В повести переплетаются настоящее и прошлое.
Один день из жизни главного героя, инвалида войны, в сегодняшнем 1965-ом году. Праздник в честь Дня Победы стал для него днём испытаний, ведь он встретил человека, воспоминание о котором мучает его вот уже двадцать лет. И не важно, что в итоге это оказался другой человек. Гадом он был не меньшим.
Тот, из прошлого, капитан Сахно, был особистом, выявлявшим ненадёжных элементов прямо во время военных действий. Решительный и скорый на расправу формалист и эгоист. Командир, отдающий приказы не сдаваться в плен живыми, добровольно прислуживающий взявшим его в плен немцам, чтобы спасти свою шкуру.
Сегодняшний знакомец, майор Горбатюк, оказался бывшим председателем военного трибунала. Человеком "не нюхавшим пороху", но посылающим на смерть не выполнивших приказа удержаться на высоте или командиров, пожалевших своих солдат и давших им лишний час отдыху. Он ни о чём не сожалеет, уверен в своей правоте и даже сегодня продолжает гнуть ту же линию.
Напомню, что книга писалась на фоне разоблачения культа личности и частичного рассекречивания огромного аппарата репрессий. Но меня терзает вопрос, заслуживают ли снисхождения винтики этой страшной людоедской машины. Я не о тех, кто фабриковали дела, а о тех, кто твёрдо верил, что работает на благо Родины. Сахно, Горбатюк, Игнатов из "Зулейхи", мерзкий Русинов из "Ракового корпуса" и прочие. Конечно, никакая вера (включая даже Веру) не освобождает от ответственности, не оправдывает преступлений. Но я говорю не о прощении, а о снисхождении? Ведь они не ведали, что творили.
Герой вспоминает другой, зимний день 44-ого года. Самый главный день в его жизни. День, когда он потерял здоровье, светлое будущее, лучшего друга и веру в людей.
Какая-то нескончаемая цепочка бедствий: перестрелка, танковая атака, ещё атака, погоня на лошадях, авианалёт, поход с раненой ногой, переход через минное поле, плен и наконец расстрел. Нескончаемая вереница оторванных ног, рук, голов, обожженных людей и смертей. Да, смерть здесь - один из главных героев.
Вообще, в свете этой книги кажется забавным разночтение определения "герой".
Герой литературный сегодня, как правило, далеко не герой доблестный. Мы любим читать про персонажей рефлексирующих, мнительных, колеблющихся, рассуждающих о высоких материях, потягивая виски. С такими героями я бы в разведку не пошел. Впрочем, я бы вообще туда не пошёл. Героев настоящих, совершающих подвиги мужества и самоотверженности, в книге сотни. Мы даже не знаем имён, их жизнь для нас умещается в одном абзаце. То есть, по кино-литературной классификации они не "герои", а "статисты". Замечательная разница. Отважные герои сегодня воспринимаются как статисты, а вот жизненные статисты - настоящие герои нашего времени. Полез в словарь. Значение слова "герой", как "совершивший подвиг" пока что указано первым, а "персонаж" - последним. Перепроверю лет через двадцать, если ещё будут словари. Так вот, у героев на войне никакой рефлексии, только рефлексы. Видишь танки - беги на них! И не важно, что у тебя нет гранат, не важно, что некому отдать приказ, не важно, что в одной руке костыль, а в другой всего лишь пистолет. Рефлексировать будут внуки. А если не побежать, то никто не будет.
Второстепенные персонажи, вообще, очень колоритные. Вот лётчик, считающий, что он заслуживает большего, чем другие, ведь он представлен к герою. Вот медсестра из разряда "коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт". И таки приходилось! Вот узбек, стреляющий по своим. Ведь он получил приказ доставить на повозке какие-то тюки, а вместо этого ему навязывают раненых, бегущих от танков. Что важнее - тюки или жизни людей? Но ведь был приказ, а за нарушение накажут! Вот старшина, остановивший 12 вражеских танков, но командирам был нужен козёл отпущения. Кто давал приказ останавливать вражеские танки?! Старшине несдобровать. Вот пленный немец, хороший парень - школьный учитель, отец двоих детей. Всю дорогу помогает "нашим": носит на себе раненых, разделывает туши кролика, перевязывает кого нужно. Но, попав к своим, всё-таки выполняет приказ и расстреливает главного героя, который всю дорогу защищал его от расправы (здесь, кстати, значения слова "герой" совпадают). Он всего лишь выполнял приказ, пытался спасти свою жизнь, ведь к побывавшим в плену относились настороженно с обеих сторон. Хотя, учитывая, что его солдаты уже ушли и не видели казни, то мог бы выстрелить в воздух.
И тут мы подошли к другому важному вопросу - нравственному выбору. Этот вопрос прямо или косвенно звучит на каждой странице. Делиться ли с пленным последней едой? Выполнять ли "неправильные" приказы? Все ли жизни равноценны? Врать ли раненым относительно их состояния? Кому идти первым на минном поле? Ну и самый противоречивый для меня вопрос - нужно ли жертвовать тремя здоровыми, ради призрачной надежды спасти тяжело раненого? Я специально не противопоставляю другого умирающего себе здоровому. Здесь я пристрастен. Но, допустим, я командир и моя жизнь не поставлена на карту. Я должен отправить куда-то трёх здоровых и одного очень тяжело раненого. Шанс, что они дойдут живыми - 1 из 100, а тяжело раненый скорее всего скоро умрёт. А сами, без раненого - 90 из 100. Извините, что перешёл на числа, особенно в таком вопросе. Просто для наглядности. Что же мне делать? Оставить умирающего в снегу, пристрелить, чтобы другие спаслись? Как потом с этим жить? А если все четверо погибнут, как с этим жить? Как вообще жить, принимая поминутно такие решения?
Люди, с которыми познакомился секунду назад, становятся для тебя самыми родными. Их жизни неразделимы. И вот, этот новый брат (или сестра) погибает у тебя на руках, ты весь в его крови, но надо идти дальше. В начале чтения, очень болезненно воспринимал каждую смерть, каждую оторванную ногу. Но их там столько, что уже перестаёшь вздрагивать от любого взрыва и ужасаться каждой страшной смерти. Привыкаешь, душа теряет чувствительность, защищается. И это я, читающий об одном, таком далёком дне, одного, такого далёкого для меня человека. А как же им там? Если к этому можно привыкнуть, то только ценой отмирания части души. Но как же жить потом? Как всё время примерять мирную жизнь и цену, за неё заплаченную? Как не сойти с ума, день за днём вспоминая ужасы и коря себя за какие-то ошибки? Там не успел, здесь не попал, тут не смог постоять за себя перед своими же...
Никак. Потому и живым всегда больно. Что во время войны, что после неё.
P.S.
Странно, что автор не сам перевёл своё произведение с белорусского.
Немного позабавило, что все мужчины называются "дядька". Как-то непривычно.
Любят белорусы чужих мужчин родственниками называть. Пожелаем им сегодня удачи!

0    0