Книга: Валис (Дик Филип Киндред) ; Эксмо, 2021

Каждый человек это отдельный космос. Со своими правилами, законами физики, переменными и постоянными. Моя постоянная, например, состоит в том, что я не могу читать электронные книги. Но не потому что люто ненавижу бездушную пластмассу или адски обожаю шелест страниц и запах ванили. Обычно я говорю, что физически не могу читать электронки и почему-то после первых двух-трёх строк утрачиваю интерес к электронной книге. Кроется за этим другое: я панически, до одури не доверяю никакой информации, полученной из интернета. В самом деле, что мешает некоей секте "Правообладателей", изъявшей недавно абсолютно со всех сайтов текст "Мифогенной любви каст", взять и поменять во всех электронных версиях "ВАЛИСа" некоторые важнейшие постулаты? Или того хуже, внести в версии с разных сайтов разные изменения? Или что мешает, допустим, свежему китайскому саморазвивающемуся интернет-вирусу превратить все электронные версии "ВАЛИСа" в закодированное послание:"Переведи все свои накопления на счета продавцов с AliExpress а затем выпрыгни в окошко"? Бумажный носитель меня в этом смысле успокаивает, никто и никогда уже не сможет изменить раз и навсегда заложенный в него при печати смысл. Я даже эту рецензию сейчас пишу от руки в большой тетради "Книга учёта" в клеточку, чтобы потом максимально быстро перепечатать сразу на сайт, а то слишком подозрительно ведёт себя в последнее время компьютер, слишком много безобидных сайтов на нём оказываются заблокированными по неизвестным причинам.
Такова постоянная моего космоса. Возможно в будущем она изменится, но всякое изменение любой постоянной в любой системе чревато гибелью части системы. На то они и изменения. Не дай нам бог жить в эпоху перемен.
Хорошо, с космосом разобрались. Теперь про космосы. Постулирую: чем более схожи внутренние космосы у чем большего количества людей, тем больше вероятность прорыва этих космосов в нашу так называемую "объективную реальность". Идёт практически цепная реакция увеличения вероятности наступления вероятности: во всех доавраамических религиях (это можно даже не обсуждать) жрецы или атланты или кто-то там прибывший со звёзд насильно и по умолчанию объединяли космосы огромных по тем временам масс людей одной идеей/религией и тем самым из одной нужной им вероятности формировали выгодный им вариант реальности. Много позже насильственная смерть Иисуса дала некий сбой, началось истребление ранних христиан, кто-то (на первый неискушённый взгляд - римляне) не хотели осуществления христианской вероятности реальности. В итоге вероятность претерпела непоправимые изменения, на выходе выдав совсем другую реальность, нежели была запрограммирована Иисусом.
Причём здесь Филип Дик, научный фантаст и мессия киберпанка? "ВАЛИС" даёт очень внятную картину того, как претерпевающий необратимые изменения космос одного человека потихоньку объединяется с космосами его знакомых и формирует только для них существующую, свою, реальность. Грубо говоря, главного героя романа, Толстяка-Лошадника (альтер эго самого Филипа Дика, что в романе очень трагически обыгрывается), и его дружков можно назвать практически ранними христианами, попавшими под раздачу информационного луча ВАЛИСа. Только Толстяк-Лошадник, похоже, так и не понял, что всю дорогу он и был тем самым, кого искал. Реальность сия потерпела крах, но, естественно, не сама по себе, а в связи с противодействием Железной Империи, настроенной на отслеживание и уничтожение незапланированных изменений на территории своей реальности и в своём временном промежутке.
Думаю, основная мысль открытия Дика состоит в том, что каждый личный космос тем ценнее, чем меньшее количество людей он объединяет, тем более уникальную и интересную реальность он формирует. А огромные медиаобъекты типа миллионных тиражей романов Стивена Кинга обесценивают всю хрупкость и интим создаваемых ими вселенных. Это не плохо, но и не хорошо. Двести человек, прочитавших в 1981 году только что вышедший "ВАЛИС" были в миллион раз интереснее, чем безликая многомиллионная орда пятнадцати-тридцатилетних пигалиц, прочитавших "Голодные игры". Нами управляют. Нам прививают одно и то же. Нас делают одинаковыми, как и в шумеро-ассирийские времена, когда единственным для чтения документом были храмовые глиняные таблички про богиню Иштар. И происходит это, боюсь, потому что новый китайский интернет-вирус METATHRON досаморазвивался до такой степени, что каким-то образом перенастроил сам ВАЛИС. И ВАЛИС теперь уже совсем не тот, что раньше. Надо его починить, но как это сделать без Филипа? В кого он переродился и где его теперь искать? В Индии? В Бразилии?..
Но коли уж я, весь такой независимый и ни на кого не похожий, прикоснулся к космосу Филипа Дика, позволю себе отметить ещё нескольких к нему прикоснувшихся, из них получается некая цепочка: Роберт Антон Уилсон - Уильям Берроуз - Филип Дик - Нил Стивенсон - Джон Краули - Виктор Пелевин. Возможно эта цепочка шире и обросла неизвестными мне последователями-ответвлениями словно двойная спираль. Как написано в информационной оболочке гиперулья OZON: "Филип Киндред Дик (1928-1982) - подпольная кличка "Электропастух". Прославился тем, что изменял судьбы мира при помощи "И-Цзын", установил контакт с духом Авраама Линкольна, разводил овец для андроидов и как-то раз отыскал присутствие Космического Разума в пустой инкассаторской сумке. Из всех многочисленных премий за живость ума и трезвость руки не обременен практически ни одной. Приют при жизни - мягкая обложка с юнговским призывом "SF", что в свободной интерпретации жителя Высокого Замка звучало как stop function."
Налицо противостояние агентов Железной Империи, утверждающих, что всё хорошо и будет ещё лучше, с экзегезой им. Филипа Дика, видевшего швы грубой сварки в розовой картине "реальности большинства". Но борьба не окончена, пока тут и там тлеют очаги диковской реальности. Как мы знаем, реальное время закончилось в 70-м году н.э. с падением Храма Иерусалимского. Оно снова началось в 1974 году, когда Филип Дик получил первое послание от ВАЛИСа, а весь промежуточный период почти в две тысячи лет был просто высококачественной подделкой. А Аполлоний Тианский в послании к Гермесу Трисмегисту сказал: «Что НАВЕРХУ, то и ВНИЗУ». Он имел в виду, что наша вселенная – голограмма, просто не знал термина.
GLORIA FABULATOR NON FIDUM!

Особое спасибо за новость про CALIFORNIUM, она всколыхнула:

0    0

«Единственный путь вовне — это путь внутрь… Отправься в путешествие!» (Т. Лири)
Если не выискивать намеки и тайные ключи, все остается непонятным.Когда я обнаружила непонятное название этой книги в своем книжном «листе ожидания», я абсолютно не помнила, как она туда попала и что оно означает. Первые страницы показались необычными, а Интернет, как водится, просветил меня относительно автора и его произведения, но это произошло как бы с обратным знаком: я решила, что, скорее всего, это не моё, но… Не моё меня тоже иногда привлекает, так сказать, «от противного», и я ринулась пробовать – а вдруг…?
…и внезапно обнаружила себя читающей. Первое впечатление: пахнет клиникой. Но первое впечатление часто бывает обманчивым. И даже если клиника, подумала я, то что? Конечно, описывать свои «приходы», свой личный мистический опыт и придавать им сверхзначение – занятие, для которого трудно найти заинтересованного собеседника, и в целом я не разделила пафоса книги. Достаточной и необходимой информации в подобном опыте (подумаешь, предупреждение о паховой грыже или говорение в наркотическом состоянии на койне) обычно меньше, чем нагромождений последующей интерпретации, да и в содержательности/истинности/значимости состояний измененного сознания вообще трудно убедить слушателя, а кроме того, их не всегда удается внятно проиллюстрировать для других и уж совсем редко получается добиться диалога (доктор Стоун являет собой в этом плане некоторое ловкое исключение).
Читать было любопытно, в основном потому, что свои не вполне понятные рядовому человеку переживания герой попытался изложить на хоть сколько-то привычном языке, прибегая к греческой философии, Библии, буддийским коанам, стихотворениям мистиков, вагнеровскому «Парсифалю», работам М. Элиаде, текстам из библиотеки гностиков и многому другому. Хотя бы что-то в потоке его чувствований казалось смутно знакомым и немного помогало расшифровывать авторские послания. Но все это было на минимальном уровне, и ощущение, что ты – попаданец в чужой спутанной реальности и находишься в какой-то смысловой ловушке, не проходило до самого конца, и с переменным успехом я пыталась расплести чужую семантическую паутину и выпутаться из акробатики авторского тезауруса.
Чтение при, в общем, несложном сюжете, оказалось трудным, его семантическая чаща воспринималась практически непроходимой как из-за недостатка философского и религиозного образования, так и из-за отсутствия аналогий подобного оригинального опыта, тем не менее ощущение, что мое «вдруг» состоялось, возникло. Оно странным образом держалось на вере, что люди в своих взаимодействиях с реальностью переживают всевозможные и очень разные эпизоды, которые трудно описать словами. Я ни разу не пожалела, что взялась читать то, что изначально не казалось очень уж интересным и уж тем более было не по зубам, хотя читала больше через преодоление, чем через вовлеченность и понимание. Книга явила мне собой хорошее упражнение в осознании «другости Другого». Подобные игры-встряски разума, наверное, вообще необходимы для тренировки открытости собственного сознания, толерантности к чужим, пусть даже необычным, постижениям мира, моделирования ощущения распахнутости в Иное и переживания головокружительной возможности проскакивания в зазоры бытия и соединения с чем-то надчеловеческим. Часто такое делать вряд ли захочется, да просто так и не получится, но даже опыт прочтения чужого представляется достаточно ценным.
Шестидесятые-семидесятые вообще богаты на подобного рода персональные штудии, на просветления-затемнения в отношении себя-в-реальности, и, читая, я действительно не раз вспоминала Т. Лири и его окружение, отзвуки воздействия экспериментов с собственной экзистенцией которых не затихают по сей день, а потом еще К. Уилбера, С. Грофа – все они пытались шагнуть за грань бытия-небытия-инобытия, которая неизвестно где проходит. Мне понравилось авторское «расщепление» на метапозиционированного рассказчика и рассказываемого (да плюс еще Фома). Я старательно пыталась вникнуть в «Экзегезу» Жирного Лошадника, обращаясь к его первоисточникам, мысленно благодаря его за то, что он пытался что-то записать, чтобы упорядочить, систематизировать не очень надежную для внешнего наблюдателя информацию и потом дать возможность себе и другим обдумать принятый поток опыта. По сути, он творит свой собственный космогонический миф.
Трудно сказать, как сам Ф.К. Дик воспринимал собственное творение (но он когда-то написал о себе: «Мозг мой был необратимо поврежден джойсовой игривостью…», и от этого никуда не деться), тем более, что оно основано на значимых для него событиях его биографии, но одно очевидно – он усмотрел очень важные и очень необыденные вопросы об иллюзорности реальности, о взаимодействии человека с Богом, об одиночестве человека, о поиске им смысла и пытался найти ответы сквозь свой персональный сюр. И – главное – у него достало на это мужества («мне нравится, что можно быть смешным, распущенным и поиграть словами…»), таланта и изобретательности.
Я думаю, что Ф.К. Дик сам – отдельная очень субъективная субкультура, но даже и в ней, похоже, «Валис» стоит особняком, поэтому ради одного этого его стоит осилить. Начните читать, и вас так затянет, что оторваться будет невозможно.

0    0

Он знает, что имеет дом, но едва ли знает где.
По его словам, это так далеко,
Что он совершенно забыл туда дорогу.
Это тот самый момент, когда ты берешь книгу фантаста, а обнаруживаешь в итоге нечто философское и психологическое. На мой взгляд, ВАЛИС роман подобен ВАЛИСУ фильму, о котором говорится в этой книге: он специально сделан в виде фантастического романа, под оболочкой которого скрыто послание, которое смогут понять те, кому оно направлено. Под этой оболочкой масса мелких деталей, которые помогают натолкнуть на определенные мысли, а так же огромные пласты, гигантские пласты мыслей и размышлений. Много отсылок к самым различным культурам и верованиям, очень много греков, в них я не сильна, а жаль.
Итак, какое послание словила я сама. Очевидно то, которое мне ближе всего. То, что и так не раз возникало в моем мозгу. А именно: есть макрокосм — огромное живое целое и разумное. Есть микрокосм — составляющие микрокосма, а так же его маленькие отражения. Каждый микрокосм уникален и несет в себе частицу бога. Каждый из нас является богом. И любые попытки искать спасителя извне лишены смысла, потому что только мы сами себя сможем спасти. Только мы управляем своей жизнью, а если ты веришь в какого-то Великого Пунту, пути которого неисповедимы, буть готов к тому, что кто-то может ткнуть тебе в лицо трупом мертвой кошки. Мертвая кошка Кевина мой любимый персонаж в этой книге :-D
Меня очень долго удивлял один момент, почему у Жирного Лошадника (наверное тут правильнее использовать его английское имя Horselover Fat, потому что оно максимально близко к разгадке этого имени) нет нормального имени? Почему есть Бет, Кевин и Девид, а Лошадник только Жирный и никак иначе? Автор дает намеки в самом начале, но меня сбивают последующие диалоги и взаимоотношения автора и Лошадника… Тем не менее, к концу романа не остается сомнений по поводу него, но есть сомнения по поводу Девида и Кевина. Неоднократно они оба говорят о том, что никогда не знали Филипа цельным, типа он всегда был расщепленным. Так вот. Возможно ли, что и эти двое так же являются частью Филипа Дика? Один — католик и ханжа, чья вера не подлежит сомнению, и второй — грубый циник, который ставит под сомнение любое утверждение. Вместе они образуют троицу: тот, который ищет, тот, который не сомневается и тот, который ни во что не верит.
Поиск Мессии это как поиск дороги к дому, в котором тебе тепло и спокойно.
И, что самое интересное, это когда прочитал фантастический роман, и, пробежавшись по биографии автора, понимаешь, что роман ближе к правде, чем к вымыслу. Многие ставят тег «наркотики» и «психоделика», но создается впечатление, что люди не читали далее первых глав. Возможно, они просто не словили послание, потому что оно было обращено не к ним.
От Эхнатона знание перешло к Моисею, от Моисея – к Элии, Бессмертному, который стал Христом. Но под всеми этими именами скрывается один Бессмертный. И мы и есть этот Бессмертный.

0    0