Я медленно открыла эту дверь (Голубкина Людмила Владимировна) ; Corpus, 2019

Замечательная книга воспоминаний редактора советского кинематографа. Особенно понравилось, как рассказчица тепло и с пониманием отзывается о родителях, особенно о маме. Голубкина скромна, о себе как-то вскользь, а в основном о людях, кто был рядом, кого любила и сохранила в своём сердце. Дорману огромное спасибо, что раскрывает нам таких ярких представителей уходящей эпохи.

0    0

я думаю еврейства много, мне кажется нация не определяет характер, рубеж эмоций. веру, «сон был туманный как сон еврейского сторожа»-право, мне кажется это черечур личным, излишним

0    0

Еще одна книга из серии – «Человек достойный и интересный, но мне совсем неизвестный ранее». Не очень часто, но такое случается.

Людмила Владимировна Голубкина, как выяснилось, довольно известная и значимая фигура в истории отечественного кинематографа. Но не с традиционной стороны – актриса или режиссер – а с той, о которой мало слышат обычные зрители – редактор и преподаватель.

Но по порядку. Её отец – известный в советской время поэт В. А. Луговской. Не могу удержаться, что не процитировать любимые у него строчки:

«Итак, начинается песня о ветре,

О ветре, обутом в солдатские гетры,

О гетрах, идущих дорогой войны,

О войнах, которым стихи не нужны.

Идет эта песня, ногам помогая,

Качая штыки, по следам Улагая.

То чешской, то польской, то русской речью -

За Волгу, за Дон, за Урал, в Семиречье.

По-чешски чешет, по-польски плачет,

Казачьим свистом по степи скачет

И строем бьет из московских дверей

От самой тайги до британских морей.»

Это начало «Песни о ветре» 1926 г. Луговской был человек и поэт разный. Дочь сделал и не знал об этом, пока той не исполнилось полтора года – мать Любы была влюблена в него и любила всю жизнь, но у Луговского была жена (и не одна) и своя жизнь, в которой места внебрачной дочери с ее не претендующей ни на что матерью не было. Но когда дочь подросла, Луговской стал с ней много общаться (последняя жена была женщиной мудрой и даже подружилась с Людой). Об отце Л. В. Голубкина рассказывает много и честно – человеком тот был непростым, но штучным. Узнать о нем было любопытно.

Во время войны Люда была в эвакуации в Средней Азии, о чем совершенно замечательно рассказала. С детства обожала книги и кино. Поэтому ее выбор – не самый очевидный для подростка – сценарный факультет ВГИКа, который она окончила в 1957 г., оказался судьбоносным: с кино Людмила Голубкина связала себя на всю жизнь – редактором/директором Высших сценарных курсов/преподавателем. Ушла лишь тогда, когда слух и зрение перестали позволять нормально работать.

Воспоминания стал писать в старости, когда от ее родных не осталось никого, чтобы сохранить знания о них для детей и внуков. Написано очень хорошо – понятно, что Л. В. Голубкина была действительно хорошим редактором.

На мой вкус, лучшее в этой книге – это воспоминания о детстве и юности. О работе говорится довольно много, но как-то пунктиром. Есть отдельные очень интересные тексты (скажем, о Р. Быкове), но их немного. Совсем немного пафоса и публицистики.

Издание состоит из двух частей: тексты Голубкиной (воспоминания на 240 стр. и рассказ, названный повестью, на 20 стр.) и воспоминания о ней на 100 стр. Имеется введение О. Дормана на три страницы ни о чем. Да и вся остальная книга такая же «голая» - ни толкового нейтрального рассказа об авторе, пусть хоть в виде короткой справки, ни примечания.

Типовое оформление – твердый переплет, газетная бумага. Есть вклейки с ч/б фото. Тираж 2000 экз.

Рекомендую как хорошее чтение об истории нашей страны в 1940-80-е гг. тем, кто об этом времени уже немало знает, но хочет узнать больше.



© Как много писателей, как мало читателей…

0    0