Книга: Старик путешествует (Лимонов Эдуард Вениаминович) ; Individuum, 2024

Последняя книга Эдуарда Лимонова напоминает лучшие его книги, она по-своему хороша.

Но она производит впечатление книги, написанной как бы слабым пунктиром, трогательное послание человека, одной ногой стоящего уже за, и подводящего последние итоги.

Писали, что книга "Старик путешествует" похожа на "Дневник неудачника". Но, по-моему, это не совсем так. Она похожа по форме - небольшие, иногда меньше чем на страницу, заметки. Но по содержанию она, скорее, похожа на "Книгу воды" и другие его книги начала 0-х годов.

Удалось ли Лимонову в этой книге, как он сам пишет, "смахнуть из сознания прошлое и заменить давно надоевшие эпизоды [так!] новыми"?

Может быть, для себя, путешествуя, ему и удалось это сделать. Но вряд ли для читателя. Да и по существу, книга перепевает всё те же старые темы из его книг.

При этом Лимонов, как и почти во всех своих книгах, удачен и интересен в своих ролях:

- хулигана из харьковской Салтовки,

- московского поэта и жениха Елены Прекрасной, похищенной им у какого-то московского мажора,

- нью-йоркского одиночки, дошедшего до своего "края ночи",

- парижского писателя, циничного и тонкого критика и наблюдателя начала распада западной белой цивилизации, которая все больше уступает и прогибается перед "арабами и неграми",

- вождя радикальной российской партии 90-х годов.

Но Лимонов крайне неудачен, когда начинает рассуждать о религии и истории (в духе фоменкизма), путаясь при этом в элементарных понятиях ("как там звали Будду - Гаумата или Гаутама?").

0    0

Последняя книга Лимонова. Вышла после его смерти. И этим уже все сказано. Пронзительная, прощальная. Ироничная. Самоироничная. Отточенные фразы. Читается на одном дыхании.

0    0

Эта книга по большей части травелог, «куски пейзажей». Лимонов пустил бумажный кораблик по волнам памяти с конкретными остановками. Недавние выступления с лекциями в Италии и во Франции, съемки фильма в дацанах Бурятии и в Улан-Баторе, «Готэме в карикатурном виде», интервью Хаски в барханах на рассвете.



Поездки последних лет и — самые первые: салтовские пацаны зайцами между вагонов, с черными лицами, топили тогда еще углем. Давнее, почти скрывшееся за далью лет и — «В Москве / Вид из окна / Январь 2019 года». «Как ребенок, сижу под окном, как ребенок в рождественскую ночь, и мечтаю… о прошлом».



Память выбрасывает в стариковских коротких снах неожиданные куски прошлого – и вот он вспоминает свою первую любовь в харьковском дворе, Наташу в Нью-Йорке и Париже, нынешнюю Фифи в зимней Ялте.



Он проводит финальный смотр своих женщин. Недобрых, как он считает (но себя очень злым характеризует еще чаще). И себя хвалит — вот Толстой де от своей жены отделаться до смерти не мог, а он женщин менял. Любил одну, но — в разных обличьях. Женщины же — это стихия воды, а Лимонов к воде чуток, блестящую, блескучую «Книгу воды» его вспомним.



Таких, как о Толстом, мимоходом наблюдений, кстати, будет вообще немало. Вот Евгений Онегин — типичный хипстер (Лермонтов ему гораздо важнее Пушкина), Христос — юный пьяный панк и похож на Хвостенко, смогистов — рано погубила Москва, им бы и с не руки вырастать из возраста юных хулиганов.



У Боуи (и он на этих страницах) после ранения глаза изменился его цвет. После нападения у партийного бункера у Лимонова, он писал, резко ухудшилось зрение в одном глазу. Может быть, у обоих тогда и изменился взгляд, оптика? Ведь ни Хемингуэй, ни защитники животных не увидят, например, так корриду: «А когда черные онагры (“везут нас черные онагры”) везут быка с арены, он уже проталкивается на тот свет рогами вперед и стоит там ребенком, ни в чем не виноватый и задумчивый».



Заканчивается же книга — рассуждениями о геополитическом будущем Китая, рассуждениями о генетике и новым взглядом на проблему утилизации будущего. За где-то недели до смерти.



На самой последней странице поминается Кустурица, играет Леонард Коэн. Последняя подглавка называется «Конец фильма / 2020 год».



Но не все минор, далеко не так. 76-летний и знающий о своей смертельной болезни (да, поминает, но скорее в ракурсе — алкоголь и есть почти нельзя, ходить и лазать по горам в прошлом объеме не может, тело стало худым, но тяжелым скафандром), старый пассионарий, он рвется в крайние места. Про поездки в ДНР (инкогнито и тайна) не пишет, но — с желтыми жилетами по Парижу прошелся, в Нагорном Карабахе в окопах под прицелом азербайджанских снайперов голову повысовывал.







Он и на поездки согласился не попестовать прошлое ради, а с ним попрощаться и новыми воспоминаниями обзавестись. «Я дал согласие на участие в съёмках фильма обо мне, когда узнал, что съёмки состоятся в нескольких странах. Поскольку возникло желание смахнуть из сознания прошлое и заменить давно надоевшие эпизоды новыми. Удалось? Удалось полностью».



Пограничное, лиминальное в «Старике» вообще главенствует. Даже о себе он пишет иногда — он. Да, любил и раньше звонкие, хлесткие Эд, молодой негодяй и прочее, но тут – просто «он» о себе. Такое вот остранение и отстранение.



Была «Книга воды», «Книга мертвых», эта — вообще книга исхода, подготовки. Даже не так — фиксации скорее, он «как серьезный человек» готов. Но вот как человек всегда любопытный, хотел бы посмотреть, рассказать даже. «Как же ему умудриться умереть, чтобы все запомнили и это был бы сигнал остающимся? Умудриться умереть. Смерть — главное событие в жизни человека».

0    0