Ницше: биография его мысли (Сафрански Рюдигер) ; Дело, 2016

Рюдигер Сафрански, современный немецкий философ, историк философии и автор популярных биографий.

Настоящая книга посвящена Фридриху Ницше. Трудно написать неинтересную биографию этого неординарного философа и человека, помножим это на мастерство и образование автора и получим прекрасную книгу. Автор уделяет достаточное внимание философским работам Ницше и огромному влиянию его наследия на всю последующую философскую мысль.

Издание в твердой обложке, страницы белые, шрифт разборчивый, без иллюстраций. Ниже прилагаю фото для ознакомления:

0    0

Я восхищаюсь Рюдигером Сафрански и его книгами. Вышедшие в серии ЖЗЛ книги "Гофман" и "Хайдеггер", великолепная книга о Гёте, прекрасная биография Шопенгауэра - это всё Сафрански. Что же касается Ницше, то лучшая книга о немецком философе написана не Сафрански, а Вальтером Кауфманом. Она вышла в серии "Мировая ницшеана" и называется "Ницше: философ, психолог, антихристианин".

0    0

А знаете ли вы, что в необъятной серии ЖЗЛ, насчитывающей под две тысячи книг, нет биографии Ницше? Вот именно так: Оруджев и Шакарим есть, Ницше нет. Да что там, на русском языке существует буквально одно-единственное достойное жизнеописание немецкого философа, принадлежащее французу Галеви и написанное более ста лет назад. Скандал, не иначе. Впрочем, теперь есть и Сафрански. А это уже что-то.



Рюдигер Сафрански давно зарекомендовал себя как мастер интеллектуальных биографий. На русском опубликованы «Хайдеггер», «Шиллер», «Гофман», «Шопенгауэр», теперь и «Ницше» (новейший «Гете» ждет своего часа). Все это не просто добротные работы — их отличает внимание к подводным, невидимым условиям жизни его героев, к тончайшим духовным движениям их мысли, к процессу их самопонимания и самосозидания. Детские переживания и травмы? — особенности взросления и выживания? — материальные ресурсы и знакомства? — это не к Сафрански и его книгам. Здесь царит дух, здесь правит мышление, здесь командует воля. В полном соответствии с афоризмом Ницше, истоки ничего не значат — важно лишь то, что из них вынесено, собрано и преобразовано. Биография Ницше — это именно подведение итогов, это бережное собирание того, что падкий на спецэффекты двадцатый век нерачительно разбросал на своем пути. То есть это выход к подлинному Ницше. «Хватит интерпретаций». Прочтите же его, наконец. Прочтите как Ницше, а не как «философа жизни», «теоретика нацизма» или «поэта-невротика». Сафрански осторожен именно поэтому, а не по причине несамостоятельности. Он не позволяет себе громких поверхностных суждений. А все глубокое тихо. Такова и эта книга — скромная, как пачка пластита.



Каким Сафрански подает нам Ницше? Гением самопрезентации, любителем масок и личин, постоянно переописывающим, перетолковывающим себя. Сегодня он метафизик, завтра прагматик, послезавтра провидец. Не ради форсу, конечно, но в соответствии с собственным желанием — всегда становиться, никогда не быть. Ницше рано понял, что все то, что он делает, он делает не потому, что таков вызов эпохи или его личная судьба. Такова новая ступень человеческого, такова поступь духовного прогресса, которая «согласных влечет, несогласных тащит». Ницше хотел быть ведущим, а не ведомым — многие ли из нас способны на такие чувства? Его вынесло на обочину Европы — а он оттуда увидел нечто такое, что владело и будет владеть Западом еще лет триста. Его мучала наследственная болезнь, дикие головные и нервные боли — а он встречал их как силу, способную поднять его на «6000 футов над уровнем моря». Его не читали, не понимали — а он говорил этому вечное «да». Пусть жизнь всегда повторяется такой, какая она есть, иначе она не стоит и одного раза.



Сафрански много и интересно рассказывает о текстах Ницше, о его взаимоотношениях с Вагнером и Лу Саломе, о том, какие авторы повлияли на него, а на каких повлиял он сам. Обильно цитируются черновики и письма. Но не это главная ценность книги. Сафрански отстаивает идею, которая в отношении Ницше хотя и не нова, но требует непременной актуализации в каждом поколении читателей. «Ницше» — это не философская система, не религиозное учение (хотя Заратустра мечтал о новой религии); это «лаборатория мышления», духовное приключение, случающееся со всяким, кто позволит себе воспринять Ницше именно таким. И это приключение беспредельного в беспредельном — ни в одной из мыслей немецкого философа не найти заключительной точки; самой своей жизнью Ницше ставит сплошные запятые и тире — предлагая идущим вслед продолжить начатое. Пусть же и у меня вместо точки будет фраза Сафрански: «Следует ли нам покидать надежное царство разума и пускаться в открытое море неизведанного, спросил Кант и проголосовал за то, чтобы оставаться здесь. Ницше же отправился в путь».

0    0