Англия и англичане (сборник) (Джордж Оруэлл) ; АСТ, 1930, 1939, 1941, 1947

Наиболее известным романом Джорджа Оруэлла является культовая антиутопия «1984», чуть менее известна повесть «Скотный двор, а вот сборник «Англия и англичане» практически остался без читательского внимания, что совершенно незаслуженно.
Я никогда не бывала в Англии, но много наслышана об этой стране. Из книги Оруэлла я узнала столько нового и интересного, так что смело можно заявлять: «В Англии я побывала!» Хоть мысленно и воображаемо, но всё же.
Конечно, всё меняется, и современная Англия претерпела значительные изменения, но традиции и культура просачиваются через десятилетия.
Если читатель любит книжные путешествия, краткие исторические экскурсы, то подобная книга придётся ему по душе.

0    0

Нон-фикшн, отлично подходит для первого знакомства с автором. Книга представляет собой сборник статей на разные темы, острые при жизни писателя, не менее актуальные и сейчас.
Более всего понравились окололитературные рассуждения о емкости и меткости английского языка. Однако все, сказанное Оруэллом, применимо ко всякому языку вообще, а у нас на ту же тему еще даже удачнее Оруэлла порассуждала в своей книге Нора Галь. Говоря ее терминами, нужно держаться живого языка, выражаться точно и просто, избегая наворотов, канцеляризмов и мертворожденных фраз. Изучая же другой язык, мы копируем целые блоки за носителями. И мне кажется, этого этапа никак не удастся избежать. Уже потом, когда и прочитаешь, и прослушаешь много, начинаешь "оживлять" язык, чувствовать его.
Замечательным показалось и эссе "Лир, король и шут". Оруэлл препарирует статью-брюзжание Льва Толстого о Шекспире. С отличным английским юмором разбирает, насколько Толстой предубежден, а потому не может понять. Не может понять — потому и нападает. Но получается потешно и глупо, при всем уважении к мастерству великого романиста. Нелицеприятно прошелся Оруэлл по Толстому. Но он прав, конечно. Забавно, что я слушала это эссе вперемежку с чтением Шекспира... Так совпало. И соглашалась с Оруэллом.
Остальные работы — публицистика на политические темы, об истинном лице Англии и англичан, об их будущем. Оруэлл искренне переживает за родину, мыслей у него много, одна острее другой. Но из всех этих речей сделала два основных вывода.
1. Сильнейшая вещь на белом свете — лень ума. Можно даже сказать, непобедимая, непробиваемая. Какие бы у лучших людей нации не были благие намерения, все, словно волны о берег, разобьется о нежелание и непривычку думать. И корабль, отягощенный подводными прилипалами, будет двигаться по инерции. Веками. Так что авторские призывы к социализму остались на бумаге. Англия плывет прежним курсом.
2. «Миром правит не тайная ложа, а явная лажа» (с).Читаешь и удивляешься, насколько мы похожи. Издалека вроде бы совсем другими кажутся англичане, а когда Оруэлл их ругает, можно просто подставить название любого народа... И не покидает ощущение, что историей на самом деле управляет случай. Это только наполовину шутка.
Забавная книга, и, не смотря на некоторое занудство, полезная.
Очень рада, что прочла!

0    0

Условно книгу можно разделить на две части: рассуждения о политике («Лев и единорог: социализм и английский гений», «Политика и английский язык») и рассуждения об искусстве (всё остальное). И ключевое слово здесь — «условно». Вот такой крючок к последующим абзацам.
Главы о политике могут быть глубоко интересны тем, кто действительно вовлечён в тему и/или хорошо в ней ориентируется. Оруэлл обстоятельно пишет о фашизме, коммунизме, социализме и других -измах, в основном в контексте Англии, что логично. Он без стеснения проходится по качествам своих соотечественников, однако это не является публичным линчеванием, равно как и попыткой откреститься: скорее, признанием в чертах, которые исчезать не собираются, ну да это мировым злом англичан и не делает. С позиции англичанина об англичанах — примечательно, но если тема тонкостей политического строя в разных вариантах утомляет, продираться через эти страницы будет утомительно.
Значительная часть глав посвящена писателям, поэтам и затесавшемуся в этот комплект Сальвадору Дали. Следует отметить: сборник был написан в ходе Второй мировой, буквально в те года. Литература двадцатого века накрепко связана с политикой*, тем более это неизбежно, когда вторая катастрофа наступает практически сразу же после первой.
(*можно до бесконечности рассуждать, может ли быть литература/музыка/изобразительное искусство вне политики, но в рамках данной рецензии обозначу, что лично я в это не верю. Создатель произведения живёт в социуме, политика влияет на него по определению, хочет он того или нет)
Вот отчего в Англии и не существует, скажем так, литературы концлагерей. Мы, конечно, знаем, что есть специфический мир тайной полиции, контроля над мыслью, пыток, инсценированных судебных процессов, мы всего этого, в целом, не одобряем, однако эмоционально такие явления от нас очень далеки.Книга Кёстлера достигает трагедийного звучания, тогда как из-под пера английского или американского автора вышел бы в лучшем случае полемический трактат. Кёстлер глубоко пережил все, о чем пишет, а оттого способен придать написанному эстетическую значимость.Именно это я имела в виду, говоря про условность; Оруэлл всегда обозначает, кем был человек, где он жил, к какому классу принадлежал, каких взглядов придерживался. Что-то для меня не новость, что-то всё же удивило. Временной и культурный контекст привносят значительную часть смысла, который запросто может быть утерян, если не знаешь, написана книга в 1943 или в 1987. Тем не менее, сам же автор предупреждает о т.н. синдроме синих занавесок, что порадовало:
Старая ошибка — желание слишком много прочесть между строк.Оруэлл выражает своё мнение по различным вопросам открыто и периодически резко, при этом практически не возникает желание закатить глаза, вылить ему чай на голову и уйти. Он говорит о морали, ответственности, но умудряется делать это так, что есть стойкое ощущение, что просто показывают другие варианты и призмы, помогающие разложить хотя бы в собственной голове некоторые вопросы. И это правда ценно.
Возможно, мы нуждаемся в молитве и послушании, но из нанизывания этих слов поэзии не получается.

0    0