Книга: Вопросы буквоедения (Бару Михаил Борисович) ; Захаров, 2020

Михаил Бару здорово пишет! Некоторые рассказы одновременно злые и смешные. И интересно - чем кончится. Вот пример:



Как известно, Петр Алексеевич, когда не строил корабли и не устраивал морских сражений, натурально места себе не находил. Только супруга его, Екатерина, могла успокоить царя в такие минуты. Плеснет ему на грудь соленой балтийской водой из специального серебряного кувшинчика — ему и полегчает. Как­-то раз так плеснула она ему этим кувшинчиком аккурат... Ну да мы не об том.



Однажды наше морское всё задумал учредить морскую кавалерию. Да не простую, а настоящую — с морскими конями. Надобно сказать, что Петр хоть и император был, а в ботанике понимал. Знал еще из школьного курса, что морские коньки субтильны очень. Не токмо взрослого гусара или, там, улана не выдержат, но и ребенка с деревянной сабелькой и игрушечным мушкетиком не вынесут. Потому решено было скрестить морских коньков с сухопутными. Для этих целей велено было князю Меньшикову организовать доставку морских коньков обоего полу в подмосковное село Бронницы, в котором еще при Алексее Михайловиче была государева конюшня. Там­-то и решили разводить боевых морских коней.



А как развели - читайте в книге!

0    0

Пишет известный автор Алексей Винокуров: "... Почему-то я решил, что с содержанием этой книжки уже я ознакомился на профиле Бару в Фейсбуке. И ошибся. Более того, явился мне здесь новый Михаил Бару, тот, которого я знал, прямо скажем, недостаточно.

Дело в том, что писатель Михаил Бару известен широкому читателю Фейсбука в первую очередь своими совершенно очаровательными миниатюрами и зарисовками «с натуры». Идеальный формат для соцсетей, они в то же время трудно ассоциируются с «большой литературой» - видимо, даже у автора. Вероятно, в связи с этим он как-то обмолвился, что числит себя в литературе среди «ежей и зайцев» (или «зайцев и барсуков», не помню точно).

Разумеется эта самоаттестация ничего не говорит о подлинном месте Бару в литературе, зато кое-что говорит о характере его мышления. Не буду изрекать банальностей вроде того, что большая литература прекрасно существует в малых формах и приводить в пример больших русских писателей, блистательно работавших в этих самых формах и не ставших от этого ни зайцами, ни барсуками. Дело не в этом. А в том, что само это краткое частное высказывание принимает у Бару форму произведения искусства. И это, пожалуй, одна из характерных черт писателя Бару: частное высказывание у него уравнивается с произведением искусства. Правда, это совсем не значит, что бытовое высказывание он выдает за искусство, как делают многие в том же Фейсбуке. Наоборот, произведение искусства у него часто маскируется под бытовое высказывание, почти лишенное посторонней патетики и как бы не имеющее больших задач.

Прокламированная скромность задачи, например, приход из леса с корзиной рыжиков, опровергается у Бару необыкновенной художественной силой этого самого высказывания. Иногда. А иногда, напротив, Бару эту силу как бы прячет, микширует. Но то, что сила эта совершенно нерядовая, может увидеть каждый. Таким образом, Бару следовало бы признать не зайцем, а скорее медведем, если бы не тонкость, филигранность его работы.

Как уже говорилось, тысячи почитателей в Фейсбуке знают Бару в первую очередь как мастера короткой и чрезвычайно выразительной прозы. На мой взгляд, генетически она, вероятно, связана с Буниным, но при этом совершенно самостоятельна. То есть Бунин и Бару, видимо, из одного источника исходят, а не следуют один другому. А объединяет их в первую очередь мастерство работы со словом и талант в этой работе.

Зарисовка — лирическая, драматическая, еще какая угодно, но при этом исполненная замечательного, редкого в наши (и любые другие) дни таланта — вот что, вероятно, казалось главным публике в Бару. Признаюсь, я читал его и с большим удовольствием, и с некоторой печалью, потому что думал — едва ли можно писать так же большую прозу, ведь насыщенность малой прозы Михаила Бару такова, что она не подразумевает эпических полотен. Эпическое здесь разворачивается в лирическом, на очень небольшом участке. Рассказ в паре предложений, повесть в абзаце, роман на одной странице — вот с каким форматом работает Бару а Фейсбуке. Но, как оказалось, Бару может писать и большую прозу — в две, три, четыре страницы. А если понадобится, то и в десять.

Правда, проза «Вопросов буквоедения» - другая проза по сравнению с условно говоря, его прозой Фейсбука.

Бару «Буквоедения» — это, как говорил по-другому поводу Остап Бендер, квази уна фантазия. Но именно, что квази - то есть почти фантазия. Потому что фантазия его опирается на историю, литературу, ботанику с биологией и вообще на весь окружающий мир. То, что случается в рассказах Бару, опубликованных в «Вопросах буквоедения» - это не выдумка, хотя все формальные черты выдумки она имеет. Полное ощущение, что это просто та часть мировой истории, которую мы еще не знали, или мир, которого не видели, хотя и живем с ним по соседству. Действительность в сказку превращают не сказочные персонажи, а то, как о мире рассказывается. Точно так же сказку в действительность превращает то, как о сказке рассказывается. У Бару есть и то, и то. И действительность, превращенная в сказку, и сказка, превращенная в действительность.

В предисловии к книге говорится о юморе его прозы. Но я бы не сказал, что проза у него в буквальном смысле юмористическая (и, насколько я знаю, он сам так не считает). Юмор обычно немножко назойлив, он хочет, чтобы его заметили и оценили, немножко лезет в глаза. У Бару он, напротив, как бы скрывается, проявляется мимоходом и тут же снова, как сом, уныривает на самое дно, а читатель уж несется дальше, дальше...

В «Вопросах буквоедения» Бару пишет как будто совсем просто. То есть как бы не использует всех своих возможностей. Но это примерно как Усэйн Болт бегал — вроде совсем не напрягается, даже шнурки на кроссовках развязаны, а все равно соперников обгоняет.

Так вот, развязанные шнурки — это просто образ, обман зрения. Чтобы бегать, как Усэйн Болт и писать как Бару, надо не чувствовать ни шнурков, ни кроссовок".

0    0

Алексей Винокуров, известный современный автор, пишет о книге:
«У медведя во бору
Ходит Михаил Бару».
Русская народная присказка
... писатель Михаил Бару известен широкому читателю Фейсбука в первую очередь своими совершенно очаровательными миниатюрами и зарисовками «с натуры». Идеальный формат для соцсетей, они в то же время трудно ассоциируются с «большой литературой» - видимо, даже у автора. Вероятно, в связи с этим он как-то обмолвился, что числит себя в литературе среди «ежей и зайцев» (или «зайцев и барсуков», не помню точно).
Разумеется, эта самоаттестация ничего не говорит о подлинном месте Бару в литературе, зато кое-что говорит о характере его мышления. Не буду изрекать банальностей вроде того, что большая литература прекрасно существует в малых формах, и приводить в пример больших русских писателей, блистательно работавших в этих самых формах и не ставших от этого ни зайцами, ни барсуками. Дело не в этом. А в том, что само это краткое частное высказывание принимает у Бару форму произведения искусства. И это, пожалуй, одна из характерных черт писателя Бару: частное высказывание у него уравнивается с произведением искусства. Правда, это совсем не значит, что бытовое высказывание он выдает за искусство, как делают многие в том же Фейсбуке. Наоборот, произведение искусства у него часто маскируется под бытовое высказывание, почти лишенное посторонней патетики и как бы не имеющее больших задач.
Прокламированная скромность задачи, например, приход из леса с корзиной рыжиков, опровергается у Бару необыкновенной художественной силой этого самого высказывания. Иногда. А иногда, напротив, Бару эту силу как бы прячет, микширует. Но то, что сила эта совершенно нерядовая, может увидеть каждый. Таким образом, Бару следовало бы признать не зайцем, а скорее медведем, если бы не тонкость, филигранность его работы.
Как уже говорилось, тысячи почитателей в Фейсбуке знают Бару в первую очередь как мастера короткой и чрезвычайно выразительной прозы. На мой взгляд, генетически она, вероятно, связана с Буниным, но при этом совершенно самостоятельна. То есть Бунин и Бару, видимо, из одного источника исходят, а не следуют один другому. А объединяет их в первую очередь мастерство работы со словом и талант в этой работе.
Зарисовка — лирическая, драматическая, еще какая угодно, но при этом исполненная замечательного, редкого в наши (и любые другие) дни таланта — вот что, вероятно, казалось главным публике в Бару. Признаюсь, я читал его и с большим удовольствием, и с некоторой печалью, потому что думал — едва ли можно писать так же большую прозу, ведь насыщенность малой прозы Михаила Бару такова, что она не подразумевает эпических полотен. Эпическое здесь разворачивается в лирическом, на очень небольшом участке. Рассказ в паре предложений, повесть в абзаце, роман на одной странице — вот с каким форматом работает Бару а Фейсбуке. Но, как оказалось, Бару может писать и большую прозу — в две, три, четыре страницы. А если понадобится, то и в десять.
Правда, проза «Вопросов буквоедения» - другая проза по сравнению с условно говоря, его прозой Фейсбука.
Бару «Буквоедения» — это, как говорил по-другому поводу Остап Бендер, квази уна фантазия. Но именно, что квази - то есть почти фантазия. Потому что фантазия его опирается на историю, литературу, ботанику с биологией и вообще на весь окружающий мир. То, что случается в рассказах Бару, опубликованных в «Вопросах буквоедения» - это не выдумка, хотя все формальные черты выдумки она имеет. Полное ощущение, что это просто та часть мировой истории, которую мы еще не знали, или мир, которого не видели, хотя и живем с ним по соседству. Действительность в сказку превращают не сказочные персонажи, а то, как о мире рассказывается. Точно так же сказку в действительность превращает то, как о сказке рассказывается. У Бару есть и то, и то. И действительность, превращенная в сказку, и сказка, превращенная в действительность.
В предисловии к книге говорится о юморе его прозы. Но я бы не сказал, что проза у него в буквальном смысле юмористическая (и, насколько я знаю, он сам так не считает). Юмор обычно немножко назойлив, он хочет, чтобы его заметили и оценили, немножко лезет в глаза. У Бару он, напротив, как бы скрывается, проявляется мимоходом и тут же снова, как сом, уныривает на самое дно, а читатель уж несется дальше, дальше...
В «Вопросах буквоедения» Бару пишет как будто совсем просто. То есть как бы не использует всех своих возможностей. Но это примерно как Усэйн Болт бегал — вроде совсем не напрягается, даже шнурки на кроссовках развязаны, а все равно соперников обгоняет.
Так вот, развязанные шнурки — это просто образ, обман зрения. Чтобы бегать, как Усэйн Болт и писать как Бару, надо не чувствовать ни шнурков, ни кроссовок.

0    0