Вдруг охотник выбегает (Яковлева Юлия Юрьевна) ; Эксмо, 2017

Ну-с, дорогие граждане уголовнички, приступим к делу!
Раз=два-три-четыре-пять,
Вышел зайчик погулять.
Вдруг охотник выбегает,
Прямо в зайчика стреляет.
Кажется "Зайцев"не самая подходящая фамилия для следователя уголовного розыска. Зачем эта оксюморонная игра в перевртыши, почему Юлии Яковлевой не назвать было героя Волковым или Львовым? Потому что Зайцев - он такой один. На самый поверхностный взгляд ближе всего к Жеглову, с его набором сентенций, вроде: "Вор должен сидеть в тюрьме!" - только моложе, привлекательнее, не из послевоенной Москвы, а из Ленинграда 29-го.
Однако здесь все не так просто: и столица у нас культурная, где отзвук цветаевского "кто был охотник, кто добыча?" ложится на детскую считалку про зайчика эрмитажным "Наказанием охотника", да и после революции совсем немного времени прошло, в том шерлокхолмсовом смысле, что прятать лучше всего на виду, а бывший беспризорник, которому советская власть "все дала", был ведь кем-то до того, как стать беспризорником - сильно не факт, что не тем, у кого прежде все отняла (но, тс-с, это только догадки).
Ленинград, 1929, уже начались чистки на предприятиях, но память о недавнем НЭПе еще свежа, и не представить террора, который накроет страну после убийства Кирова. А пока Сергей Миронович жив-здоров, и управляет городом на Неве как крепкий хозяйственник, парк развлечений для горожан собирается построить на Елагином, потому что советскому человеку для того, чтобы хорошо трудиться, нужно иметь возможность хорошо отдыхать.
А в громадном городе ожидаемо не сплошь законопослушные граждане, бытовых преступлений, воровства, убийств никто не отменял. Вот расследованием убийств и занимается еще молодой, но уже опытный и результативный следователь Василий Зайцев, и есть что-то сильно неправильное в этой женщине, убитой в комнате коммуналки, даже имея в виду, что насильственная смерть неправильна, противоестественна сама по себе. Но тут, похоже, убийца не только переодел женщину и придал ее телу определенное положение, а еще и перевесил портьеру, заменив нейтральную бежевую кричаще-красной.
Однако убийство, пусть с большими странностями - это одно, а когда убито несколько человек, среди которых негр из американских коммунистов, выбравших страну социализма новой родиной, тела всех четырех убитых выставлены причудливой композицией, снова трюк с переодеванием и даже прически женщин явно дело рук злодея. И главное, на Елагином, где начинается строительство ЦПКиО, - это уже пощечина советскому государству, а дело надо расследовать как особо важное и срочное.
В современном детективе серию опознали бы тотчас, но у нас начало прошлого века и никто, кроме Зайцева, успевшего с начала истории отсидеть несколько месяцев в застенках ГПУ и выпущенного внезапно, Зайцева, ставшего изгоем, в котором коллеги видят теперь засланного стукача, и сторонятся по естественной человеческой потребности не заразиться несчастьем - никто не связывает этого преступления с давешним убийством женщины в коммуналке.
Яковлева делает не просто детектив с приставкой "ретро", хотя приметы Ленинграда конца двадцатых дарят замечательно аутентичную атмосферу. Она создает сложную многослойную конструкцию, в которой есть все: детективная загадка с оттенком искусствоведческого ребуса, потому что убийца составляет из тел сюжеты эрмитажных картин
самоощущение вчерашнего отличного парня и крепкого профессионала, вдруг ставшего аутсайдером
липкий бессильный ужас от попадания в жернова машины устрашения. Делает это виртуозно, мастерски, филигранно.
И я, правда, не понимаю, как яркий, полнокровный, колоритный персонаж этой качественной прозы мог остаться незамеченным. Все-таки шесть лет, прошедшие со времени выхода первого романа, приличный срок, а никто не вспоминает его, как Акунина или, прости господи, Свечина. Единственное, что приходит на ум - Юлия Яковлева как бренд не существует, знатоки ценят, но широкому читателю, который руководствуется принципом "от этого автора ничего не пропущу", практически не известна, а рынок к моменту выхода "Вдруг охотник выбегает" перенасытился ретродетективами.
Я рада, что нашла эту книгу и уверена, что вам она доставит не меньше читательского счастья.

0    0

Мне показалось несколько поверхностным описание самих преступлений - они как-будто второстепенны, однако, здесь и история главного героя, следователя Зайцева не читается как солирующая.
Меня преследовало оущение меры во всем "блюде" - кило добротной работы, порция классового деления, гарнир из личных переживаний, в качестве приправы патриотизм и вера в справедливость.

0    0

Единственный плюс этой книги – неплохой, читабельный язык. И довольно занимательная завязка. В остальном…Итак, сюжет. Завязку имеем, неплохую, завлекательную. И радостно листаем страницы, в предвкушении грызя ногти, чем же всё это закончится. Прощаем автору невнятного героя, абсолютно никаких, безликих второстепенных героев, любовную линию, которой по сути вовсе и нет. Даже исторические ляпы прощаем (откуда, например, главный герой знает о теории шести рукопожатий, первое упоминание о которой приходится на 1969 год) и ждём развязки. А её и нетути. Зачем городил огород автор – непонятно.Наверное, чтобы показать всё свое пренебрежение и ненависть к советской власти и советскому народу?Потому что именно эта мысль выражена очень чётко. Начиная от безрадостных пейзажей, заканчивая всеобщим сволочизмом всех действующих персонажей.Даже самая первая сцена с коллегой следователя Зайцева призвана показать, что среди советских людей невозможны не то что дружеские, элементарные товарищеские отношения, а даже – человеческие.Спасённый от чистки Серафимов платит Зайцеву чёрной неблагодарностью.Сволочизм, неумение радоваться, всеобщее унынье – вот единственно что чётко прописано в книге. Всё остальное – лишь лёгкими штрихами. Книга очень сильно похожа на черновик.Нет внятных объяснений ни одному сюжетообразующему повороту. Иногда возникает странное ощущение, что автор начал писать какую-то линию и потом забыл про неё.Люди выскакивают как чертики из табакерки неожиданно и не понятно с какой целью. И также внезапно исчезают.От книги осталось неприятное чувство, будто вляпался рукой в что-то липкой и грязное.

0    0