Книга: Гномон (Харкуэй Ник) ; АСТ, 2020

Итак: дверь, которую можно открыть или закрыть; комната, что существует только иногда и лишь для имеющих глаза, чтобы видеть. Нужен ли вам ключ? Thus, a door that can be opened or closed, a room that exists only sometimes and only to those with the eyes to see. Would you like a key?"Гномон" тренд сезона. По крайней мере, был таковым, пока COVID-19 не вытеснил из умов и сердец прочие темы. На фоне коронованного вируса меркнет все, способное держать внимание. Что уж говорить о фантастическом романе, изначально заявленном как интеллектуальный, объемом под девять сотен страниц. Если бы еще тема как-то корреспондировала со злобой дня, вроде кингова "Противостояния" или "Станции Одиннадцать" Мандел. Но нет, реальность "Гномона" даже и не Мир, который сгинул, а вовсе утопия. Я не оговорилась, не антиутопия "1984" с Большим Братом, перманентно подозревающим граждан в мыслепреступлениях. Но идеально сбалансированное общество, где тотальный контроль "Свидетеля" диагностирует тупики на ранней стадии прохождения.
Своего рода страховочная сетка для предотвращения кризисов. Мир, где миллион камер нежно приглядывает за гражданами, чтобы не допустить агрессии и насилия, а регулярная процедура освидетельствования на одноименном аппарате стала большей рутиной, чем нынешняя диспансеризация. Полчаса-час обследования и в мозгах у тебя полный порядок: заглянем, почистим, проанализируем и устраним причины беспокойства лучше любого психотерапевта - продолжай идти по жизни в гармонии с собой и миром. Неудивительно, что престиж инспекции "Свидетеля" непререкаем, а на службу в эту структуру попадают лучшие из лучших.
Миеликки Нейт из таких. Больше того, молодая и амбициозная, она мечтает стать лучшим инспектором "Свидетеля". О том, что мечты небезосновательны, говорит скорое продвижение по карьерной лестнице, практически триумфальное шествие от самых рутинных случаев к сложным и запутанным. Как смерть Дианы Хантер во время освидетельствования. Ничем не примечательная пожилая одинокая тетка, в молодости написала пару романов и даже стала культовым автором для кучки молодых интеллектуалов. Нет, почитать никак, только на бумаге, ограниченным тиражом на руках у немногих поклонников, с которых взято обещание не оцифровывать.
Впрочем, с писательством она давно покончила, живет уединенно, к системе нелояльна. Говорят, учит молодых методикам ускользания за радиус обзора камер. Учила. пока не скончалась на "Свидетеле". Едва начав расследование, Нейт, в доме погибшей, подвергается нападению загадочного существа, возникшего словно из ниоткуда. Называет себя Лонрот, не мужчина не женщина, лицо скрыто, голос неидентифицируем, система не отреагировала на появление. Говорит, что может проходить сквозь стены. Врет, конечно, ну ничего, поймаем и расколем.
А непосредственно в ходе расследования выясняется две вещи. 1. Личность Дианы Хантер не была единственной в сознании погибшей, по сути, это многослойная стеганография (текст, скрывающий под собой другой) или матрешка, чтобы понятнее: нечто внутри другого, таких индивидуальностей четыре. 2. Процедура освидетельствования продолжалась не полчаса и не час, а больше двухсот шестидесяти часов. Одиннадцать суток ментального допроса, неудивительно, что пациент скорее мертв. По поводу второго необходимо побеседовать с коллегами, что не доставит удовольствия ни им, ни Нейт (честь мундира и всякое такое).
Что до первого: кто все эти люди?. Что ж, поехали. Константинас Кириакос, миллиардер, гений, плейбой. В прошлом ботан и задрот, обретший сверхспособности к финансовой аналитике в результате диковинного происшествия у берегов Эгейского моря, где плавал со своей девушкой Стеллой. Гигантская акула появилась из ниоткуда, любимая погибла, а Кириакос стал своего рода Мидасом - все, на что обратит взгляд, обращается в золото. Вы уже догадались, что счастья это ему не приносит? Потому что, правильно, ничто не заменит утраты любви. Да еще эта акула. Становится персональным тотемом и фетишем, а треугольный плавник (как вариант четверка в остроугольном написании) всюду преследует его.
Афинаида, умна и хороша собой, в прошлом возлюбленная Блаженного Августина (того самого, столпа христианства), оставленная им ради служения Богу. Сын подросток Диодатис, который последовал за отцом и погиб, был прислан ей Августином в гробу, заполненном медом. Примитивный, но действенный способ бальзамирования. И мед пахнул немного тленом, немного мочой, а вынуть тело юноши из вязкой массы было почти непосильно, но она справилась, конечно и затосковала навеки. Теперь призвана в качестве эксперта в недавно обнаруженную Камеру Исиды. Бредни, разумеется, вместе с тем безграмотным свитком, какой, якобы, найден внутри и обещает алгоритм воскрешения (помните историю Осириса, возвращенного сестрой-женой из мира мертвых?) Внезапно человек, доставивший ее сюда, найден убитым и расчлененным на пять частей. И ни капли крови - в точности как в предшествующем обряду жертвоприношении. Но что, если попробовать вернуть Диодатиса?
Художник Бекеле, слава пришла к нему рано, в конце бунтующих шестидесятых успел побыть символом нового искусства новой Африки и придворным живописцем императора Хайле Селассие, которого растафарианство, на минутку, считает земным воплощением Джа. После Военного переворота в Эфиопии друзья помогли ему эмигрировать в Англию, где прожил большую часть жизни, терзаемый горьким чувством вины и совершенно утратив былые лавры. Но вот внучка Энни предложила принять участие в проекте компьютерной игры, внезапно обретшей безумную популярность, вместе с деньгами, славой и ненавистью "народных масс", сопровождаемой всплесками агрессии, направленной на мигрантов. И тогда игра трансформируется, станет виртуальным концептом того, что после воплотится в реальность как проект "Свидетель".
Пятым будет загадочный Гномон, сверхинтеллект, способный творить и разрушать миры, трансформировать законы Вселенной. Которому для его непостижимой миссии необходимы все четверо творцов: писательница, эзотерик, математик, художник и охотница (Нейт одно из имен египетской богини охоты и войны, на всякий случай) - отражение Дианы Хантер. Такой зеркальный коридор, необходимый для странствия в иные пределы. То, что в культуре обозначается словом Катабасис - схождение. В Сути, пятый роман Ника Харкуэя есть нисхождение и последующий подъем по пяти концентрическим кругам. Действие. трансформирующее мир. Читать интересно, концовка великолепная.

На самом деле, чувства дополняют друг друга и каждое из них питает остальные. Труднее услышать кого-то. если вы не видите движения его губ. Труднее отличить холод от сырости, не ощущая запахов. In fact, the senses are complementary, each feeding the rest. It’s harder to hear someone if you cannot see their lips, harder to tell the difference between coldness and wetness if you cannot use your nose.

0    0

В чем разница между личностью и книгой? Ни о той, ни о другой мы не можем знать всю правду. И та и другая - код, пытающийся объяснить себя.Предуведомление: о , когда прочла в оригинале. Прошедшие полтора года и перевод Ефрема Лихтенштейна ничего не изменили в моем мнении о книге или отношении к ней. Случись такое, сделала бы дополнительную рецензию конкретно на этот роман, но в самоплагиате смысла не вижу, а сказать несколько добрых слов о хорошем писателе  хочется, и для ДП надо. Так пусть будет обзор его работ (да простят мне вольность трактовки Огненные Судьи)
Ник Харкуэй не первый и не последний, кто опровергает максиму об отдыхающей на детях гениев природе.  Не то, чтобы считала Джона ле Карре гением,но в том, что он был замечательно талантлив и способствовал развитию ни много, ни мало - литературного жанра, наполнив понятие "шпионский роман" новым смыслом, никто сомневаться не станет. Сын пошел по стопам отца лишь в том, что касается писательства и работы в условном мейнстриме, во всем остальном являя его противоположность.
Ле Карре писал компактно, сдержанно, стилистически просто, последовательно деромантизируя работу разведки - создавая образ "шпиона в бухгалтерских нарукавниках",  такого антибонда. Харкуэй, против сотни отцовских книг написал к неполным пятидесяти годам шесть романов. Но объемных, структурно и стилистически изощренных, по-барочному избыточных, часто невероятно смешных  (по "Гномону" не скажешь, но таков уж переводчик Лихтенштейн). И он не склонен пренебрегать броской яркостью бондианы в применении к фантастике.
(2009). В одной из локальных войн применено оружие,  принципиально отличное от всего, посредством чего воевали раньше. Сгинь-бомба не просто изымает из реальности целые немалые куски, она изменяет незыблемо стабильные физические законы, по которым всегда существовал мир. Являя странных гибридов, из коих порождения греческой мифологии, вроде грифонов или кентавров выглядят наиболее обыденными. А как вам сращение человека с мотороллером? Или тяни-толкай из совмещенных туловищами собак. Сильно напоминает "Пикник на обочине" Стругацких, с той разницей, что зонами стали немногие свободные от изменений анклавы.
(2013) еще бондиана с супероружием, преобразующим физические свойства вселенной. Героем, которому выпадет миссия спасения мира, станет скромный часовщик, больше всего на свете ценящий покой и стабильность. Кто же виноват, что папа его феерически знаменитый гангстер, а дедушка супершпион, который, без сомнения, был бы знаменит,не будь он до сих пор засекречен. Гомерически смешная вещь, которой нуарный антураж придает немало очарования.
  (2014).  Отставной военный получает возможность дожить в относительном покое до пенсии на острове Манкрю, это такой тихоокеанский офшор, где цветут и колосятся всевозможные пороки, от наркоторговли, торговли оружием и людьми до загрязнения окружающей среды в особо крупных размерах. Мировому сообществу нужны такого рода отстойники, куда можно слить все дерьмо, а при необходимости, явив праведный гнев, разнести гадостное место парой ядерных зарядов. От мужика только и требуется, что закрывать глаза - он типа наблюдатель. Только вот, Сержант не из таких. Особенно когда подружится с мальчишкой сиротой из местных и увидит в этих людях не злодеев, а тех, кому образ жизни навязан.
"Гномон" (2017)  - замечательно благоустроенный мир ближайшего будущего, где ваша стиральная машина по химическому составу пота и чешуек кожи на одежде сделает вывод о состоянии вашего здоровья и, в случае необходимости, сама запишет вас на прием к специалисту. О камерах, отслеживающих каждый шаг и предотвращающих агрессию на стадии зарождения конфликта и говорить не приходится. На дорогах нет пробок - электроника виртуозно  регулирует транспортные потоки, да и машин на порядок меньше. Для перевозки одного-двух пассажиров есть компьютеризованные электрорикши.  А чтобы уж совсем хорошо - процедура проверки-коррекции Свидетелем - системы исправления сбоев в физическом и душевном дискомфорте граждан.
Двигателем сюжета станет смерть диссидентки-отказницы Дианы Хантер во время рутинной проверки, расследовать которую выпадет инспектору Нейт,  в ходе следствия выяснится, что в сознание Хантер, как в матрешку, упрятаны личности женщины-алхимика Афинаиды, гения-миллиардера-плейбоя Константина Кириакоса,  африканского художника Бекеле, загадочного цифрового бога Гномона. Да и сама Нейт окажется совсем не той, за кого себя принимала. 
Кто все эти люди и отчего такое причудливое соединение? Карфагенянка Афинаида, бывшая возлюбленной Блаженного Августина в пору его беспутной юности, как-то сочинила описание Покоя Исиды, которое сегодня назвали бы фейком и которое, тем не менее, материализуется в реальности точно в придуманном ею виде. Больше того, в этой камере погибает молодой воин: тело рассечено на пять частей без капли крови, одежда при этом не повреждена - наполовину совершенный ритуал жертвы для воскрешения мертвых.
Талантливый математик и финансовый консультант грек чудом встретился с огромной белой акулой в водах Эгейского моря (где акулы не водятся), чудом избежал гибели в ее челюстях, а после обрел чудесную способность финансовых предвидений, обогащая своих богатых клиентов и способствуя кризису, который поставит его родину на грань выживания. Усугубления кризиса требует похитивший его церковный иерарх, который считает ключом ко всему сетевую игру, одна из локация которой "камера Исиды". Игра называется  "При Свидетеле" (помните, инспектор Миеликки Нейт в реальности будущего, чиновница именно этой системы).
Создают игру чуть раньше, в самом ближайшем нашем будущем, художник Бекеле с ярко одаренной в области технокреатива внучкой Аннабель. Там все сплетено, на самом деле, очень туго и развязывать узлы, вычленяя истину, безумно интересно. Хотя непросто. Но ответ, который ждет неленивого и любопытного читателя стоит усилий. А еще (вы наверно обратили внимание) пчелы и мед - эта деталь обнаруживает себя не только в каждой истории "Гномона", но лейтмотив всего творчество автора.
Резюмируя: Ник Харкуэй по праву в числе лидеров жанра современной интеллектуальной фантастики,  сочетающий пристальное внимание к экологическим, экономическим, социальным и политическим вопросам с умением рассказывать по-настоящему интересные истории.  

0    0

Я погружаюсь туда, где Большой брат следит за мной. А что если больших братьев много? А что если каждый - маленький большой брат, который не только следит, но и управляет каждым аспектом моей жизни, даже самым незначительным?
Я погружаюсь туда, где мы все под колпаком. Ну или окажемся там в самом ближайшем будущем. И знаете, я не уверена, что это так уж плохо. Тотальное наблюдение поможет искоренить преступность, коррупцию, многие пороки общества, которые существуют лишь потому, что у нас есть возможность предаваться им тайно. Конечно, одного наблюдения мало для того чтобы оптимизировать социум. Вместе с наблюдением рука об руку должно идти управление. Представьте некую программу, в которой заложены идеальные паттерны всего нашего поведения. Идеальный вес, идеальная продолжительность сна, идеальное количество физических нагрузок, идеальная работа, идеальное образование, идеальный партнер. Такая программа здорово помогла бы нам сделать жизнь лучше. Вот только кто решает, что идеально для меня? И если идеальный вес рассчитать в принципе несложно, то с идеальным судопроизводством и идеальными законами может выйти заминка. Идеальные законы для одного будут неприемлемы для другого. Роман Ника Харкуэя "Гномон" как раз об этом. И о том, как встроить запрограммированное общество в общество демократическое. То есть, перед нами фантастический роман на политические темы. Обожаю такое.
Я погружаюсь, но сознание мое активно работает. Забавно, но практически перед "Гномоном" я читала "Слуг правосудия" Энн Леки, и там частично рассматривалась та же тема - может ли машина принимать решения лучше человека? Насколько машина может определить хорошее и плохое, добро и зло, или же это под силу только человеку? Понятное дело, сюжеты у авторов совершенно разные, к данному вопросу они приходят совершенно разными путями, да и выводы у них не одинаковые. Но тем интереснее мне было читать "Гномона" и сравнивать его с предыдущим произведением. И хотя "Слуги правосудия" - лишь первая часть трилогии и делать какие-то заключения рано, "Гномон" показался мне и более выверенным с литературной точки зрения, и более гуманистическим с точки зрения морали.
Я погружаюсь все глубже, и мне совершенно не хочется говорить о сюжете, тем более что, во-первых, он отражен в аннотации, а во-вторых, это детектив, так что чем меньше вы знаете о сюжете, тем лучше. Поговорим лучше о композиции, языке и жанровой принадлежности, и начнем мы с последней. Я уже говорила, что перед нами политико-фантастический роман, то бишь, соцфант, упомянула, что в основе сюжета лежит детективная интрига. Добавлю, что здесь есть элементы нуара (я его не люблю, но раз в тысячелетие мне заходит), явные конспирологические линии, немного семейной саги, немного мистики. Всего понемногу, но если каждый ингредиент добавлять в строго определенной пропорции и с определенной целью, то получается не безумная мешанина, а потрясающий пример неопостмодернизма. У Харкуэя это получилось.
Я погружаюсь в язык, который действительно хорош. Не идеален, не безупречен, но хорош. Есть много непонятных слов, но, во-первых, они считываются из контекста, а во-вторых, это же отлично, когда непонятно и приходится гуглить. Чтение - главный путь к образованию, и если вам выпала возможность узнать, что такое стеганография или индоктринация, то это ж замечательно. Что же до стилистики, все выверено до последней запятой. Книга написана в стиле многоголосья, но ни разу у меня не возникло сомнения, кто из персонажей в этот момент на сцене. Отличить греческого финансового гения от эфиопского художника, а карфагенскую колдунью от лондонского следователя не представляло труда. Еще очень понравилась идея с постепенным синхронным погружением персонажей и читателя. Круг за кругом героиня-детектив открывает для себя новые аспекты своего дела, а читатель круг за кругом открывает для себя новых аватаров и их пересечения.
Погрузившись на самое дно, получаешь возможность поднять голову и, глядя наверх, обозреть и осознать всю гигантскую конструкцию "Гномона". Конструкция обманчива, в ее основе то ли детективный сюжет, то новая антиутопия. Я склоняюсь к последнему. В чем антутопическая новизна? В том, что обычно в произведениях такого плана общественный порядок навязывается людям сверху, и они вынуждены либо терпеть его, либо с ним бороться. Здесь же этот порядок создан самими гражданами и всячески ими приветствуется, а его недостатки видны лишь избранным индивидам. И знаете, так ведь в реальности и происходит. Любой фашизм, любая диктатура очень редко падают с неба. Как правило, установление любого антинародного режима происходит при поддержке этого самого народа или при его попустительстве. Конечно, когда режим свергают, большинство с пеной у рта начинает доказывать, что они-то всегда были против, просто время такое было. Но если воспользоваться машиной времени, то станет очевидным, что большинство голосовало "за". И любой режим, любая система, будь она хоть самой распрекрасной изначально, этим "за" пользуется.
Чем дольше я смотрю вверх со дна этого романа, тем сильнее у меня кружится голова от величественности этого литературного сооружения. Я не случайно использую слово "сооружение", многие обвинят Харкуэя в искусственности и надуманности. Но вся литература искусственна и выдумана, а Харкуэй оперирует вполне жизненными и реальными темами: искусственный интеллект, проблемы демократии, право на личную жизнь. Я думаю, что со всем этим мы столкнемся в ближайшие десятилетия, если уже не столкнулись. И чем очевиднее эти вещи будут для нас становиться, тем больше мы будем воспринимать роман Харкуэя не как литературу, но как пророчество.

0    0