Книга: Блокадные после (Барскова Полина Юрьевна) ; АСТ, 2019

Когда начинаешь читать документальную книгу о блокаде, последнее, что хочешь увидеть в ней - это ныне модные словечки из разряда заимствованных слов. Рунглиш - зло, указывающее чаще всего на бедность автора в плане скудности его словарного запаса. Барскова филигранно, с упоением пичкает свой текст умными фразами, не задумываясь о его композиции и, как она выражается, монтажности. Рунглиш имеет место быть только тогда, когда сие помогает раскрыть персонажа, отражает особенности его речи. Здесь речь идёт о документальной книге. О блокаде. Хотелось просто отложить эту книгу, я думал, что и дальше будет это мучение для глаз и ума, любящих красивые, богатые тексты. Благо, Барскова занимает своим словоблудием небольшое количество сборника. Другие авторы в сборнике пишут в разы спокойнее, мягче, лучше, мелодичнее, об основном, а не о воде.
Барскова же решила блеснуть знанием редких исторических терминов, мол, смотрите, я историк. Ни в одном учебнике нет такого пафоса и выпячивания себя.
Если о содержании, то книга неплохая, вроде как отражающая воспоминания блокадников о своей жизни после неё. Неприятно впечатлила Ахматова, в воспоминаниях Берггольц она сказала: "Ненавижу Сталина, ненавижу Гитлера, ненавижу тех, кто бросает бомбы на Ленинград, и на Берлин". Эм, что, простите? То есть, наших солдат она тоже ненавидела? За то, что они ответили на удар врага? Вероятно, эта тётка из тех, кто был бы рад, сдай Ленинград. Уважения к ней теперь просто ноль. Почти всю блокаду прожила в эвакуации, жила на нашей земле, и ненавидела, видите ли, нас же за то, что воевали с захватчиками. Адекватности ни в одном глазу.
Блок "Массовое зрелище 5 января 1946 года" пера Поздняковой пропитан откровенным негодованием насчёт советского правительства и его решений. Она открыто ставит оценку тем событиям, что не может позволить себе ни один уважающий себя историк, ибо документальная книга - это учебник, который должен содержать факты, а не личные мнения и рассуждения автора. Позднякова негодует из-за расстрела немцев возле кинотеатра "Гигант", помимо этого, в строках сквозит лёгкое осуждение тех, кто тогда радовался казни палачей.
Самым удачным стал кусок про Берггольц.
В целом, интересно было почитать о других людях, о том, как они пытались отойти от страшных событий, начать жить новой жизнью. Для ознакомления книга вполне хороша.

0    0

Данная небольшая книжка – это сборник статей, подготовленный по результатам проведенной летом 2018 г. в Музее Анны Ахматовой конференции. Кроме вводной статьи автора-составителя сборника П.Ю. Барсковой, здесь представлено восемь материалов разных авторов. Полина Юрьевна Барскова (1976-) – ленинградка, поэт и филолог, последние 20 с лишним лет живущая в США. Возможно, изучение отечественной литературы 1930-х гг. вывело на тему блокады, точно не знаю.

Суть и смысл появления этого издания объясняет в своей статье П. Барскова. Она пишет, что у ленинградцев был уникальный опыт не только блокады, но и возвращения в город после эвакуации – возвращения на место жизни после катастрофы. Здесь я позволю себе, при всем уважении к родному Питеру, сказать, что близкий опыт был (да только его никто не изучал) у сталинградцев, чей город, в отличие от северной столицы, был уничтожен полностью и отстроен заново, поэтому возвращались уехавшие оттуда не домой, а просто в точку на карте.

Эта трудная и непонятная за (не узким) кругом блокадников память о прошлом стала темой большинства материалов сборника. Интересно, что осмысливать будущее блокадники начали еще во время войны, мечтая, какой будет жизнь после нее. Оказалось, что опыт блокадной жизни был столь тяжек и неизживаем, что исковеркал судьбы многих, физически переживших блокаду.

Мне показалось, что тексты докладов, напечатанные в этом сборнике, были не очень хорошо отредактированы – скажем, в материале В. Шубинского о Я. Друскине упоминаются (без каких-либо объяснений) некие его родственники, и приходится только гадать, кем они ему приходятся. То же можно сказать и о тексте Н. Громовой. Кстати, именно в завершении последнего, посвященного О. Берггольц, содержащего много цитат из архивных документов, представлен важный вывод - можно было выжить, спастись от смерти в блокадном Ленинграде, но жить после этого, как живут обычные люди, оказалось для О. Берггольц (и не только для нее) невозможно.

В целом тексты сборника (все приблизительно одинакового объема, от 15 до 30 стр.) довольно разные по глубине изучения темы – от теоретического осмысления, как у А. Павловского, до рассмотрения частных случаев, как у Н. Поповой, Т. Поздняковой, Шубинского и Громовой. Последние две публикации посвящены рисункам А. Л. Каплана 1944-46 гг., оставившего множество офортов Ленинграда, и памятникам блокаде, планировавшихся после войны. Лучшая работа этой книги, на мой взгляд — это статья Т. Поздняковой о публичном повешении немецких военных преступников в 46 г., самая законченная и цельная.

Хорошее оформление – твердый переплет, газетный офсет, в тексте 15 ч/б иллюстраций художника А.Л. Каплана. Огромный тираж 3000 экз.

В целом любопытный, но неровный материал, который может быть интересен изучающим историю Великой Отечественной войны.



© Как много писателей, как мало читателей…

0    0

Прочитала за пару дней. Многое не знала. В особенности про казнь немцев в январе 1946 года. Зацепило

0    0