Групповой портрет с дамой (Белль Генрих) ; АСТ, 2019

Как бесконечно долго я читала «Групповой портрет с дамой». Не потому что не нравился (очень нравился), не потому что тяжело читается (специфично, но читается легко), не потому что огромный объем (объем средний, хотя и не самый маленький, но разве нас этим напугаешь?). А вот чёрт знает, почему. Я процеживала сквозь себя по десятку страничек в день и откладывала, читала другое. Что самое интересное, то же самое и с написанием отзыва. Отжимание за каждую букву, подтягивание за абзац.
И всё же это прекрасное и необычное чтение, тот самый Бёлль, который заставляет меня обжигать лодыжки кипятком и маниакально скупать все его издания, что я вижу в магазинах. В центре романа – дева Мария и не-дева Магдалина в одном лице, случайно родившаяся в самый разгар омерзительной ситуации в Германии. На самом деле, вот Магдалиной-то её видят только другие, а вот настоящее её «ангельское» содержание выплёскивается на окружение так, что вся Германия в недоумении. Что это? Что это такое непонятное? Почему она сама по себе, не марширует строем, не радуется тому, что её признали самой арийской девочкой школы? Почему она относится к каждому человеку, как к человеку, не взирая на его социальный статус и условности? Ну вот почему она такая получилась настоящая и теперь своей красотой и естественностью выжигает всем остальным сердца? Неизвестно, как так получилось, но факт остаётся фактом – Лени более человечна, чем остальные, и именно за это её ненавидят. За то, что по сравнению с ней остальные люди чувствуют себя неполными и гадкими. Может быть, именно поэтому автор и рассказывает о ней только окольными путями через тысячу ширм, чтобы мы не ослепли от её блеска. Заодно и отсылка к библии, хотя апостолы такого Евангелия оставляют желать лучшего. В итоге получается интереснейшая подача: полубюрократическая информация в форме досье, со специальными вставками, канцеляритами, доходящими до абсурда. Как будто действительно автор и рассказчик вместе с ним пытаются воссоздать человека из праха этой бюрократической лабуды. С другой стороны – прием, который был отлично использован Гомером в «Илиаде». Помните, как там была описана красота Елены? А никак. Само описание девы, из-за которой разгорелась Троянская война, Гомер не привёл. Но он сделал лучше – показал реакцию на неё других людей. Появляется Елена и мы видим, что старики охают, молодые краснеют и даже девушки волнуются. Такая Елена куда круче, чем могло бы быть описание «глаза крупные, карие, плечи сексуальные, волосы золотые до пят». Каждый здесь может домыслить свою идеальную Елену, опираясь на то, какое впечатление она произвела на других персонажей. С Лени то же самое – мы знаем, как к ней все относятся, читаем её описание чужими глазами, и оно меняется раз от раза, остаётся только общее впечатление. И прекрасное впечатление.
Так о чём же, собственно, сюжет? Ещё одна ширма: некий рассказчик, который себя позиционирует как автор едва ли не документальной биографии Лени, собирает о ней материал. Зачем это надо нам так и не станет понятно, зато сразу очевидно, что этот рассказчик явно не соотносится с Бёллем. Рассказчик долго-долго по крупинкам собирает сведения о Лени, расспрашивает различных людей… И вот что удивительно, в конце концов получается, что почти о каждом «побочном» персонаже мы будем знать больше, чем о персонаже главном. И каждая история будет весьма наглядная. А сама Лени во плоти и крови появится лишь на секунду, даже её точными цитатами мы будем обладать скорее для комического эффекта, чем для трагического, который присущ всему роману.
А Лени — это простая немецкая девушка, потом женщина, которой по боку весь этот нацизм. Она его просто не видит, как не видит всю гадость и грязь мира. Слегка блаженная, вот оно как. В её жизни будет и богатство, и мужчины, и трагические истории (особенно они), и нищета, и несправедливость, но она проплывёт через всё это в лёгком флёре эксцентричности и благости. Можно остаться человеком в той страшной ситуации, ещё как можно.
Для восприятия роман очень непрост, впрочем, Бёлль простых вещиц и не пишет. Традиционный смех сквозь слёзы, приятный слог, немного экспериментов с подачей текста и языком. Всё в меру. Отличное пополнение домашней библиотеки.

0    0

Роман с интересной композицией, которую я у автора уже видела в «Потерянной чести Каталины Блюм» - самой героине он слова не дает, вместо этого добросовестно документируя свидетельства ее знакомых, создавая портрет с чужих слов. Кто она, Лени Груйтен - чудачка не от мира сего или же святая? Вместе с автором, присутствующим в тексте как «авт.», мы проследим ее путь с самого детства и примерно до 48 лет, причем особое внимание будет уделено военному времени.
С юных лет Лени увлекалась музыкой, поэзией, живописью и мистицизмом, но не в теологическом смысле, а основанном на вере в чудеса. В этом на нее сильно повлияла любимая наставница Рахиль Гинцбург, которая была вроде как человеком науки, но вместе с тем и с довольно странными загонами, чего стоят ее гадания на говнах (хотя это со стороны кажется фигней, а на деле ежедневный поверхностный анализ кала способен мгновенно дать понять, что в организме не так и на что стоит обратить внимание). Отец Лени владел преуспевающей строительной фирмой и очень расстраивался, что сын Генрих не хочет идти по его стопам. Тем больнее было им всем, когда в первые дни войны Генрих и его друг, тайная любовь Лени, совершили глупейший поступок и были расстреляны в назидание. Так Лени потеряла первого возлюбленного, чуть позже спешно вышла замуж за нелюбимого, но настойчивого поклонника Алоиса Пфайфера. То подобие чувств к нему, которое она было начала испытывать, тут же испарилось сразу после свадьбы, когда новоиспеченный муж начал настаивать на исполнении супружеского долга вотпрямщаснемедленно, потому что ему вдруг захотелось, и взял свое силой. К счастью для Лени, брак продлился совсем недолго - Алоиса призвали на фронт, где он вскоре и был убит.
Первые военные годы в их родном городе в Руре проходили относительно спокойно - ну да, дефицит, приходилось исхитряться, но была работа в похоронном бюро (уж гробовщики во время войны живут всегда припеваючи!), и появился новый интерес, русский военнопленный Борис. Надо сказать, Лени как-то всегда было фиолетово на национальность, вероисповедание, цвет глаз, политические убеждения и т.п. - если человек ей нравится, чем-то цепляет, она будет общаться, невзирая на эти условности. Мне, правда, совсем не верится, что во времена Третьего Рейха можно было существовать в информационном пузыре и ну совсем ничего не слышать про гонения на евреев и коммунистов, а с началом войны на восточном фронте - и на русских. Тем не менее - уже в 1944 Борис (тоже молодец) посоветовал Лени почитать Кафку и та на голубом глазу заявилась в городскую библиотеку и спросила. У библиотекарши глаза на лоб полезли, но благо, что Лени в ее незамутненности часто везло на людей, иначе при Гитлере да и после она не раз могла загреметь за решетку, если не что похуже.
Реалистично описан и конец войны, когда кольцо союзников сжимается, на немецкие города сыплются зажигательные бомбы, оголодавшее местное население разграбляет склады, а единственное место, где люди чувствуют себя в безопасности - старое кладбище. Уже после войны Лени не принимает новый западногерманский капитализм, чем очень расстраивает своего бывшего соседа Хойбера, ныне владельца доходного дома, ранее бывшего в собственности семьи Груйтен, и его сыновей. Вот не дает им покоя, что Лени сдает иностранцам комнаты по цене ниже рыночной, недополучают они прибыли-с, и надо бы вытурить из дома эту Лени со всеми ее квартирантами - и пофиг, сколько всего доброго Груйтены сделали Хойберам, один-единственный поступок папаши Груйтена перечеркнул все хорошее.
Последняя в книге любовь Лени, турок Мехмед, оставивший жену и детей на родине, раскрыт слабо, но последние строки дают понять, что Лени снова придется угождать и прогибаться. Не очень я поняла и ее отношения с сыном - ну да, она не хотела отпускать его в школу, потому что там парня дразнили ублюдком, большевистским отродьем и русской свиньей (денацификация, говорили они). Но потом как-то увлеклась она личной жизнью и вообще продолжила вести себя как ребенок, не осознающий полноту ответственности, и в итоге сыну пришлось слишком рано взрослеть, брать ответственность на себя, что и привело к печальным для него последствиям в виде тюремного срока. Вообще Лени всегда везло в том плане, что ее проблемы всегда решались чужими руками - хотя фиг знает, если бы автор дал ей микрофон, может, ее версия истории оказалась бы иной. Но был один момент, из которого показалось мне, что Лени сама по себе отмалчивалась всю жизнь, лишь изредка что-то говорила, потому эти фразы и запомнились другим людям, и позволяла делать выводы и выносить суждения другим, а сама просто жила как живется.
Утомляли при чтении вечные сокращения, выдержки из словаря, чтобы потом не прописывать слова полностью - на всю жизнь запомню, блин, что С1 - это смех, а С2 - страдание, Б1 - боль, а Б2 блаженство. Но в отпуске, когда ничего не отвлекало, прочиталась книга легко и с интересом.

0    0

Понимаю, что последнее время у меня отзывы на книги не для широкой аудитории. Что эти книги не все читают и не будут читать. Но, поверьте, это возможно только сейчас так. А через несколько лет вам захочется сложного, рефлексивного и грустного Бёлля.
Возможно, потом вам захочется окунуться в его грустные миры, пофилософствовать чуток, взглянуть на важные исторические события под другим углом, точнее с другой стороны.
Тогда вэлком Бёлль.
Он прекрасно пишет. Его текст плотен, многослоен.
Но есть одно «но». Если вы не готовы читать как жилось немцам во время и после войны, тогда Бёлль не для вас. Его книги — это обратная сторона тех страшных событий. И, поверьте, те, обычные люди о которых тут идет речь, не виноваты во всех ужасах войны.
Бёлль — это не Ремарк. Хотя очень рядом по темам. Бёлль сильнее, жестче, сложнее (мне так кажется).
Но вернемся к роману.
Итак, «Групповой портрет с дамой».
Сначала ошибочно можно принять этот роман за портрет обычной женщины Лени Пфайффер, нарисованный словами ее окружающих. Обычный портрет, обычная женщина, обычная история ​ большой любви вспыхнувшей в разгар войны. Любви, которой не должно быть, любви которой не место и не время. А если приглядеться, вчитаться и вдуматься, - можно увидеть, что за всем этим автор рисует нам портрет жизни не Ленни, а всей Германии в военное время. Рисует честно, жирными черно-белыми мазками (словами).
Читать или нет, решать вам. Но рекомендую сохранить. Слишком достойный автор, чтобы проходить мимо.

0    0