Свет и тени в моей жизни. 1864-1933 (Менделеев П.) ; Кучково поле, 2017

Павел Павлович Менделеев (1863-1951) вырос в состоятельной дворянской семье. С детства увлекался театром. Немного играл, хотя талантами, как сам признает, не располагал. Окончив училище правоведения, о чем подробно и с удовольствием рассказал, стал чиновником (куда еще), сделав со временем очень неплохую карьеру. Однако в 1909 г. П.П. Менделеев выходит в отставку, переключившись на общественную деятельность. Здесь он тоже добился успеха: член Госсовета, тверской губернский дворянский предводитель.

Февральская революция застала его врасплох — был даже ненадолго арестован. В начале 18 г. уехал с семьей на Украину, а через год эмигрировал во Францию, где продолжал заниматься общественными делами в разных эмигрантских организациях. Подробно описал этот последний период своей жизни, закончив повествование серединой 1930-х гг.

Эти воспоминания, над которыми П.П. Менделеев начал работать в середине 1920-х гг., оставшись под конец жизни без работы (хотя смог вывезти довольно приличные средства, неудачно вложенные в разные эмигрантские проекты). Оказавшись в Русском зарубежном историческом архиве в Праге, эти воспоминания попали после Великой Отечественной войны в СССР, где лежали без движения многие десятилетия (из них был напечатан один крохотный отрывок о Столыпине).

Данное издание содержит полный рукописный текст с введением К. А. Соловьева об авторе и его жизни, очень недостаточным количеством примечаний и вообще без иллюстраций (даже портрет П.П. Менделеева не привели, хотя он существует). Так что за оформление ставлю составителям «тройку».

Не всё изложение Менделеева полностью основано на фактах (писалось по памяти), но дух того времени передан достоверно. К тому же автор очень старался быть объективным и ни с кем не сводил счеты.

Видно, что П.П. Менделеев получал удовольствие, вспоминая свою жизнь — был достаток, прекрасная любящая жена (детей, правда, Бог не дал), почетная и необременительная служба, балы, театры, рестораны, множество знакомств в высшем обществе, неоднократные встречи с царской семьей, поездки по заграницам. В общем, прекрасная ушедшая жизнь, о которой автор говорит с тоской, конечно, но без обид и пристрастия.

Дом Менделеевых был центром большой театральной колонии, поэтому много места в книге уделено и театрам, и актерам (в частности, в приложении дан очерк Менделеева об известном русском актере В.Н. Давыдове) на 65 стр., не очень интересный, на мой взгляд.

Текст можно было бы немного отредактировать, хотя написан он живо и читается с большим интересом. Для историка и человека, интересующегося политической жизнью России в конце 19 – начале 20 в., текст Менделеева содержит множество весьма ценных материалов о той госмашине, функционированию которой автор отдал четверть века. Эти мемуары включают портреты высших должностных лиц, с которыми достаточно много и тесно общался Менделеев по роду службы (прежде всего, Витте и Столыпин). Автор не скрывает своего невысокого мнения о последней императорской чете, при этом очень похвально отзываясь о Витте, чуть хуже — о Столыпине. Повторяет некоторые рапространенные мифы, напр., о мнимом всевластии Распутина.

Рассказ о событиях 18-19 гг. не особенно интересен, а вот жизнь в эмиграции с расколом среди правых и левых, их мелочной борьбе за власть и устаревшие идеи и институты показана подробно и любопытно, что редко делали другие мемуаристы.

Всячески рекомендую это полезное, но не идеально подготовленное издание всем интересующимся нашей историей конца 19 – первой трети 20 в.

В конце — небольшой отрывок из воспоминаний прот. Бориса Старка «По страницам синодика».

«Маленький, совсем квадратный старичок в очень сильных очках – таков был П.П. Менделеев. После смерти М.В. Иславина он выполнял обязанности старосты Никольской домовой церкви при Русском Доме. Он был последнее время председателем Союза Дворян. Не помню, чем он занимался до революции. Я как-то его спросил, не родственник ли ему знаменитый химик Менделеев? На что он мне ответил, что дед химика был крепостным у его собственного прадеда. На это я ему заметил, что он должен быть благодарен этому правнуку крепостных, так как он обессмертил его фамилию. Не знаю, так ли, или нет. Оставляю это на совести П.П.

Как-то раз пришлось прибегнуть к нему при весьма сложной ситуации: в связи с каким-то юбилеем Кутузова в Советском Союзе назначили персональную премию всем его потомкам. Среди них была и графиня М.Н. Игнатьева, проживавшая в Киеве. Никто в Советском Союзе не мог заверить ее происхождение от Кутузова. Тогда кузина М.Н., энергичная Ольга Игнатьева, обратилась в Союз Дворян к его председателю П.П. Менделееву, и тот выдал нужную справку, которая потом была заверена в советском консульстве, получив предварительно заверение подписи Менделеева французскими властями. Пенсию М.Н. Игнатьева получила.»



© Как много писателей, как мало читателей…

0    0

Воспоминания Павла Павловича Менделеева представляют собою не только ценный исторический источник по истории дореволюционной России последней трети XIX - начала ХХ, а также истории первой волны эмиграции, но и замечательное литературное произведения. Автор излагает свои мысли легко и изящно, рисуя картины жизни эпохи, свидетелем которой выпало ему стать.



С самого начала автор захватывает внимание читателя и уже не отпускает его на протяжении всей книги: "Санкт-Петербург шестидесятых годов... Нет Литейного моста. Троицкий мост - низкий, деревянный, на плотах. Выборгская, Петербургская стороны, Пески, даже Невский проспект за Николаевский вокзал к Александро-Невской лавре - захудалая провинция: небольшие деревянные домишки с палисадниками, садами и огородами". Не правда ли, напоминает начало всеми любимого фильма "Покровские ворота".



П. П. Менделеев дает не только портреты известных и не очень чиновников, но дает картины деревенской жизни, помещичьего быта. Как выпускник Императорского училища правоведения, не забывает он отдать дань памяти и своей альма-матер.



А вот еще несколько интересных цитат.

П. П. Менделеев о Николае II: "Как раз в этот период времени Танеев поручил мне составить всеподданнейшую записку чрезвычайно деликатного свойства. Надо было развить перед государем Николаем II мысль о том, насколько вредно и нежелательно для успешного хода дел частое изменение высочайших по одному и тому же вопросу резолюций. Государь нередко, утвердив предположение одного министра, соглашался затем с совершенно противоположными предположениями по тому же делу другого министра. Вторая резолюция делала недействительной первую. Никакой устойчивости в делах при таких условиях быть не могло. Можно себе представить, как трудно было облечь такую записку в совершенно почтительную, необидную для государя форму. Тысячу раз переделывал я ее и один, и вместе с Танеевым. Тот объяснял мне, что записка представляется по просьбе нескольких министров. Никакой пользы она не принесла. Государь начертал на ней свою обычную резолюцию: "Съ", то есть согласен. Но все осталось по-старому. Никакие записки не в силах были обеспечить столь необходимую для правильного течения государственных дел непоколебимость царских мнений и решений. Твердостью воли Николай II не обладал" (С. 126-127).



О заседаниях Комитета министров в 1905/1906 г.:

"Как мало походили эти заседания на прежние торжественные заседания Комитета министров в том же чудном нашем зале! Вицмундиры сменены демократическими сюртуками, а скоро и эти последние уступили место еще более демократическим пиджакам. Соответственно изменился и общий тон прений. Все упростилось". (С. 197)



Из условных минусов: совсем нет иллюстраций. Иногда не хватает научных комментариев, которые в принципе присутствуют, однако не во всех нужных местах, особенно учитывая тот факт, что книгу может читать и неподготовленный читатель.



Прилагаю фото содержания книги.

0    0