Города и встречи. Книга воспоминаний (Полонская Елизавета Григорьевна) ; Новое литературное обозрение, 2008

Великолепное издание из серии "Россия в мемуарах".

Качественный и прочнейший переплет, белая тонкая бумага, мелковатый шрифт.

В издании большое количество иллюстративного материала.

Несколько дополнительных фото:

0    0

Даже тот, кто не знает, что Р. Киплинг писал стихи (и очень хорошие!), наверняка слышал первые строки знаменитой баллады английского барда «Баллада о Востоке и Западе»

«О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут,

Пока не предстанет Небо с Землей на Страшный господень суд».

Так вот, этот ставший классическим перевод принадлежит перу Елизаветы Григорьевны Полонской, еще в начале 1920-х гг. подготовившей его для К. Чуковского, руководителя курсов переводчиков издательства «Всемирная литература», которые посещала Полонская.

Наверное, она ни до, ни после не думала, что — она, единственная «сестра» в группе «Серапионовы братья»! — войдет в историю отечественной литературы именно этими (переводными) стихами, а не своими, каковых у нее было много, и для детей, и для взрослых.

Сейчас ситуация изменилась (исправилась) — Елизавета Полонская числится на русском Парнасе не только поэтом «серебряного века», но и автором интересных воспоминаний о начале своей (довольно долгой) жизни.

Немного об этой самой жизни. Лиза Мовшенсон выросла в Польше в либеральной еврейской семье. Отец был инженером, мать, увлекавшаяся в детстве народничестом, занималась хозяйством. С отцом отношения у Лизы были сложные, мать стала ей подругой на всю жизнь. Со слов о матери, трогательных и пронзительных, и начинаются воспоминания Полонской (см. фото с. 31).

С детства хорошо знала и любила русскую и немецкую культуру, со временем познакомилась и полюбила французскую литературу, прежде всего поэзию. Свободно знала несколько языков, что впоследствии дало ей возможность работать переводчиком.

Еще в старших классах гимназии, когда семья переехала в С. Петербург, принимала активное участие в деятельности социал-демократических кружков (преимущественно большевистского толка). Знала Каменева и Зиновьева, Землячку и многих других, более и менее видных большевистских лидеров, о чем подробно (но с оглядкой на цензуру) рассказала во второй части воспоминаний.

Скрываясь от ареста, уехала в 1908 г. в Париж, где по настоянию отца училась в медицинской школе Сорбонны. Первое время продолжала участвовать в революционном движении (эмигрантов Париже было великое множество, особенно после 1905 г.), но со временем пришло разочарование в вождях (про Ленина, с которым шапочно общалась, она этого не пишет, но по воспоминаниям других «русских парижан» это можно установить). Там же познакомилась с русскими литераторами, и это увлечение прошло через всю жизнь, отлившись в сотни стихотворных строк. Одним из таких друзей стал И. Эренбург. Обо всем этом Полонская очень интересно и гораздо более откровенно пишет в третьей части воспоминаний.

Окончив в 1914 г. Сорбонну с дипломом врача, была призвана на франко-германский фронт и несколько месяцев была на войне. С 1915 г. в России, тем же военным врачом, о чем написала мало (всего одну страницу!), но очень жестко – см. фото стр. 320-21.

После 1917 г., о событиях которого почти ничего не пишет (видно, не знала как, чтобы прошло цензуру) работала врачом в Петрограде и продолжала писать стихи (в том числе детские), которые многие хвалили за выразительность и смелость. В 30-е гг. это всё ушло из ее творчества, ставшего обычным советским и неинтересным. Много переводила, занималась журналистикой.

Мемуары стала писать еще в середине 1940-х гг., потом продолжила в конце 1950 – 1960-ее. Под конец внутренний цензор постепенно ослабевает, возможно, с приходом понимания, что такое ее творчество в печать не пройдет, даже при использовании эзопова языка. Вот пример о возвращении реабилитированных: «Прошли 21 и 22 съезды партии. Снова жили с нами некоторые из тех, кого мы считали умершими» (с.387). В 1960-70-е гг. отрывки из ее воспоминаний выходили изредко, в основном в провинциальных журналах. Попытки публикации всего текста, предпринимавшиеся наследниками с 1980-х гг., были тщетны.

Фактически книга освещает события первой честверти 20 в. Лучшие страницы, как это часто бывает, посвящены детству и юности, учебе в Лодзи и Петербурге, потом в Париже. После 1920 г. о себе рассказывать практически перестала, писала больше о тех, кого знала: Чуковский, Гумилев, Зощенко, Вс. Иванов. Не всё здесь стало откровением, но всё любопытно.

Красочно и подробно рассказывается о двух поездках Полонской — в Коктебель и Грузию в 1924 г. Дальнейшее описывать не стала.

Подготовлено это замечательное издание Б.Я. Фрезинским совместно с наследниками Е.Г. Полонской, сопроводившим книгу обстоятельным предисловием и послесловием о жизни и творчестве этого поэта (общим объемом в 40 стр.), комментариями (на 60 стр.) и именным указателем. Минимум опечаток. Сами воспоминания занимают 465 стр. плюс два приложения на 45 стр. Есть две вклейки с ч/б фото из семейного архива.

Фрезинскому пришлось проделать большой труд по сличению разных вариантов записок Полонской. Да, в тексте есть кое-какие повторы, но их немного и они не занимают много места.

По-моему, данное издание — это ценное дополнение к тому когда-то многоголосому хору, что наполнял пространство России. Со временем он звучал всё тише и тише, пока даже эхо его не прекратилось. Но благодаря воспоминаниям Елизаветы Полонской мы можем если не услышать, то хотя бы представить многообразие той давно ушедшей жизни. Очень рекомендую всем интересующимся историей нашей страны начала 20 в.



© Как много писателей, как мало читателей…

0    0