Книга: Имени такого-то (Горалик Линор) ; Новое литературное обозрение, 2022

Мне не понравилась книжка. Сама тема интересная, могло получится и что-то вроде «Прокляты и убиты» В. Астафьева, а вышло недо «Доктор Сакс» Керуака. Исключительно мое личное мнение. Рекомендовать не буду точно.

0    0

Не трудно понять, почему Линор Горалик написала свою книгу об истории эвакуации московской больницы им. Алексеева (более известной как «Кащенко») осенью 1941 года таким аллегоричным языком.



Ибо любая война априори безумна. Тоже безумие происходит и на страницах книги, смешиваясь с реальностью. То, что "условия были нечеловеческими" оправдывает всю фантасмагоричность языка, хоть и глаза периодически спотыкались, видя ожившие баржи и зенитки, рыжую лису Василиск, тянущую поклажу или двухголовых-котят оборотней.



Но за всеми этими метафорами скрывается до боли простой сюжет о борьбе и самоотверженности людей, об их умении адаптироваться в любых самых жутких ситуациях и проявлять человечность.



С учётом нынешней новостной повестки, думаю, уместено будет лишний раз напомнить о том, что "война — это вовсе не парады, не доски почета и бравурные песни, а нечто гораздо более мрачное".

0    0

Мифогенная Одиссея



"Спи, малютка, баю-бай, поскорее засыпай,

А кто будет егоза, тому выклюю глаза!

Один глаз снесу в колхоз, а другой сожрет матрос.

Буду я отец родной над Советскою страной."



Книга не похожа ни на что, читаное прежде. Со "Всеми, способными дышать дыхание" у нее тоже мало общего. Линор Горалик переживает этап, на котором просто очень хороший писатель становится великим, а нам, читателям, выпало счастье сопричастности. В сегодняшнем мире, оскудевшем на поводы для радости, имеет смысл ценить вдвойне.



Я сказала: "Имени такого-то" ни на что не похоже и это действительно так. Но неистребимая читательская привычка проводить параллели и находить соответствия новому в виденном прежде, подсказывает: это как "Эшелон на Самарканд", написанный в манере пепперштейновской "Мифогенной любви каст", в миксте сюрреалистического антуража "Последних дней Нового Парижа" Мьевиля с народными сказками. А в самую глубь, и если принять за отправную точку, что сюжетов всего два, то "Все, способные..." были "Илиадой" Горалик, в то время, как этот роман - ее "Одиссея".



История эвакуации больницы из осажденной фашистами Москвы поздней осенью сорок первого, которая легла в основу романа, описана хронологически точно. Вот так это было: сначала ждали приказа, без которого невозможно начать подготовку. Потом приказ есть, есть и баржа, но материального обеспечения предсказуемо нет, а больных нужно кормить. обустроить койкоместа, позаботиться о возможности справить в дороге нужду.



Приходится добывать необходимое правдами и неправдами. Наконец отплытие, и тут-то окажется, что все самое трудное только начинается. Дополнительным, а может и основным осложняющим фактором выступает то, что лечебница психиатрическая. Если помните, сумасшедших расовая теория приравнивала к евреям, геям и цыганам - они подлежали уничтожению в первую очередь.



Теперь представьте: ноябрь, холод, война, бомбят, баржа, в трюмах двести человек очень специфических больных, включая раненных и детей, семьдесят человек персонала. Всех надо кормить, лечить и обихаживать. Пайков удалось добыть на четыре дня пути до пункта предписания, там принять отказываются и нужно плыть дальше. Если вам приходилось ехать на поезде четыре дня, вспомните свое состояние к концу поездки. А теперь умножьте на тысячу, на десять, сто тысяч. Подумайте о немыслимой самоотверженности персонала, о героизме и уровне самоотречения, позволившем довезти контингент до места, где наконец приняли.



А теперь представьте, что вы в страшной волшебной сказке. Где маленькие сироты-оборотни Ганька и Грунька (да, Гензель и Гретель) подкарауливают и грабят прохожих в своем пряничном домике. Где лиса, размером с добрую лошадь, спасает узника концлагеря и уносит на спине ("несет меня лиса за синие леса"). Где фаустианские соблазны материализуются волшебным томиком изданной в Европе монографии с золотым обрезом, горшочек девять дней кряду наполняется маслом, а противовоздушные пушки и баржа лишь наполовину механические - наполовину живые.



Именно в такой окажетесь, начав читать этот, совсем крохотного объема (170 страниц), но невероятно концентрированного смысла роман. Без сомнения, принадлежащий к лучшим образцам метамодернистской прозы

0    0